И вот полчаса спустя пришел гость.
Раскланявшись, он извинился за опоздание, проследовал в гостиную, и между ним и свекровью завязалась светская беседа.
Арчибальд сидел на спинке стула и со скучающим видом разглядывал незнакомца. А сидеть молча дольше десяти минут Арчибальд не в состоянии – ну, не любит он это занятие. И решил тогда Арчи поговорить. Так как свекровь была занята гостем, пернатый вознамерился побеседовать с другим приятным собеседником – то бишь с собой, любимым.
Вытянув вперед шею он заголосил:
– Все нервы истратишь, пока бородатого козла дождешься. Опять он опаздывает. Опаздывает! Опаздывает! Твою мать! Мать твою!
Гость Розалии поперхнулся, уставился на Арчи и дребезжащим голосом спросил:
– Кого он имеет в виду?
Ответить Розалия не успела, ее опередил Арчи.
– Бородатого козла! Козла! Бородатого!
Неизвестно, что случилось с тем бородатым мужчиной, но ни Катка, ни Натка с тех пор его не встречали.
Вспомнив сейчас эту историю, Катарина улыбнулась. Но только на мгновение. К ее огромному сожалению, в последнее время поводов для улыбок практически не находилось. Уже на протяжении трех недель Ката живет словно на пороховой бочке. Она вздрагивает от малейшего шороха, а порой боится сделать неверное движение. И даже в собственном доме в собственную спальню по собственному коридору она идет так, будто незаконно пробирается в чужие владения. Ей то и дело мерещится, что из-за угла выскакивает страшное чудовище и в коттедже начинается настоящий хаос.
Причем чудовище вовсе не вымышленное, а самое настоящее. А познакомилось с ним семейство Копейкиных около месяца назад.
Но прежде чем произошло роковое знакомство, у Розалии Станиславовны случилось очередное ЧП.
В девять утра свекровь уехала в салон красоты, пообещав, что вернется пораньше – часа в три.
А без четверти четыре в прихожей раздался звонок. Открыв дверь, Катарина отшатнулась. Бледная как смерть Розалия Станиславовна, не глядя на невестку, медленно подошла к дивану и, упав на мягкое сиденье, отрешенно молвила:
– Возьми кошелек и иди расплатись с шофером.
Не смея перечить, Ката выполнила указание. Но, вернувшись в дом, не смогла удержаться от вопроса:
– Почему вы сами с ним не расплатились?
Свекровь молчала.
Из столовой прибежала Наталья.
– Розалия Станиславовна, вам чай или кофе?
И вновь в гостиной повисла пауза.
Натка толкнула Кату в бок.
– Что происходит? Почему она молчит?
Копейкина заподозрила неладное. Сев рядом со свекровью, она осторожно коснулась ее локтя – Розалия мгновенно вздрогнула.
– Не прикасайся ко мне!
– Что с вами?
– Случилось страшное.
– С кем?
– Со мной.
– Господи, ну не тяните, говорите.
– Страшно… страшное, – твердила Розалия.
– Вы были в салоне?
– Да.
– Вас там обидели? – начала вытягивать Ката словно клещами информацию.
– Нет, в салоне меня не обижали.
– Тогда почему…
– Меня ограбили, – слетело с ядовито-красных губ свекрови.
Натка прислонилась к стене.
– Ограбили?! Мамочки родные.
– Прямо на улице. В центре города. Средь бела дня. – Розалия разревелась. – Я пережила настоящий шок, мне и в голову не могло прийти, что со мной может случиться подобное зверство.
– Рассказывайте! – закричала Катка.
– Я вышла из салона в превосходном настроении и уже собиралась тормознуть тачку, как вдруг… Он появился внезапно, я даже не сообразила, что происходит.
– Кто появился? – пискнула Натка.
– Дура! Я же говорю, меня ограбили! Появился грабитель. Он выхватил из рук сумочку, толкнул меня в плечо, а сам драпанул за угол. Верите, я настолько растерялась, что была не в состоянии закричать.
– В кошельке было много денег?
– О чем ты спрашиваешь, мерзавка? Плевала я на кошелек, на сумку и на все остальное. Мне не вещи жалко, я в трансе от факта, что меня грабанули в самом центре города. Меня! Меня! Понимаешь? Дальше я действовала на автомате, остановила такси и приехала домой.
– Необходимо заявить в милицию. – Катарина потянулась к телефону.
Розалия уставилась в одну точку.
– Они его не найдут.
– Заявить все равно надо. В сумке были документы?
– Паспорт… Ах! Мой паспорт. Моя настоящая дата рождения! Ай-ай-ай! Я сейчас умру. Все, умираю! – Свекрища театрально закатила глаза и рухнула на бок. Правда, предварительно подложила под голову мягкую подушку.
Наталья засуетилась.
– Розалия Станиславовна, миленькая, не надо умирать.
– У этого ублюдка мой паспорт. Я не переживу. Умираю.
– Родненькая наша, не надо.
– Нет, умираю. Похороните меня у Красной площади.
Закончив фразу, Розалия закрыла глаза.
Натка завопила настолько истошно, что Ката едва не выронила из рук трубку. Да и свекрищу громкий вопль Наташки перепугал не на шутку. Открыв глаза, она прохрипела:
– Гадина, ты чего орешь?! Я чуть не умерла от страха.
– А я думала, вы уже… того.
– Скройся с глаз долой, паразитка! Ты мертвого поднимешь, труба иерихонская, твою мать. Катарина, сколько можно звонить в милицию? Неужели трудно набрать две цифры?
– Да я уже позвонила. Едут.
Все погрузились в ожидание. Персы Копейкиных – Парамаунт и Лизавета – сидели на лестнице с прискорбным выражением на упитанных мордочках. Арчибальд, чувствуя, что сейчас не время вопить на весь коттедж, устроился на перилах и тихо – но очень долго – посылал какого-то Гошу к какой-то Нюре.
Когда прибыли сотрудники органов, Розалия зачастила:
– На меня было совершено покушение века! Меня ограбили, когда я выходила из салона красоты. Найдите! Найдите негодяя! Плачу любые деньги.
– Розалия Станиславовна, не забывайтесь. – Ката с упреком посмотрела на свекровь.
Лейтенант откашлялся.
– Где, говорите, вас ограбили?
– В центре Москвы. В самом сердце нашей столицы. А иначе и быть не могло, в других частях города я не появляюсь.
– Почему вы сразу не позвонили в милицию?
– Смеетесь? Как я могла позвонить, когда мой сотовый остался в сумочке, которую этот гад унес с собой.
– Можно было вызвать наряд из салона красоты.
