Странно, чего это он вдруг приехал? Неужели и вправду получил анонимное письмо — после истории с покушением я уже нисколько не удивлюсь такой невинной мелочи, как клевета на порядочную женщину, меня то есть. И мне, главное, ничего не сказал. И поехал сразу в крепость, а не к Наде… Впрочем, дорогу к ее дому он вполне может не знать. Я поняла одно: поездка на базар откладывалась. Попросив Гену меня высадить, я прошла мимо джипа и направилась к воротам. Встретив там кого-то из студентов, я спросила, где может быть приехавший сегодня незнакомый темноволосый мужчина, и получила ценную информацию, что он встретил Машу и отправился с нею осматривать древности.
— У Климентовской башни ищите, — посоветовал парнишка. — Очередной швед?
— Француз, — соврала я почти машинально, припомнив, что при первом знакомстве он представился мне гражданином именно этого государства.
У Климентовской башни я никого не нашла, но, пройдя еще немного, заметила чуть поодаль две фигуры, которые без труда узнала. Поняв, что сейчас они подойдут к развалинам стены, выходящей к берегу, я решила спрятаться в каменных коридорах под ней и заодно попробовать что-нибудь узнать. Ведь не зря Маша имеет столь прочную репутацию главного местного средства массовой информации!
Я сидела тихо, когда они подошли к тому самому месту. Маша предложила присесть:
— Здесь все видно, и никого нет. А вы действительно хотите снимать про это фильм?
Про что — «про это»? Ладно, хоть правду сказал девушке: после того как по решению суда ему запретили два года работать в детективном агентстве, Иван принял приглашение одной телекомпании и снимал для них приключенческое шоу. Стало быть, выбрал Старую Ладогу местом очередного действия? И ради этого я сюда залезла, не доверяя собственному мужу? Я уже собиралась выйти из своего укрытия, как вдруг услышала голос Маши:
— Ой, к нам Олег идет. Вам с ним будет интересно поговорить. Он, конечно, своеобразный, но многим нравится. Даже Клавдия Петровна им заинтересовалась. Вы знаете, похоже, что у них роман! — Сказала она победно.
Я удивилась: и так спокойно она это выкладывает моему законному супругу, не думая, к примеру, что ему это может быть, ну, скажем, несколько неприятно? Впрочем, он этого не показал и только спросил с интересом:
— Да?! — Я еретически подумала, что для полноты мелодраматического впечатления этому вопросу стоило бы прозвучать по-французски. Какое-нибудь: «Vraiment?!» (в самом деле?) или что-то в этом роде. А так пресновато получилось, что ли… Впрочем, Маша старалась расцветить тему как могла:
— Олег даже к Инге, это его девушка, интерес потерял, даже вот на днях встретил ее с Ринатом, они в ресторан ходили, тут в крепости работает, так ничего не сказал! А Инга думала, что он по крепости бегал, ее выслеживал! А еще я видела как-то раз, как они с Клавдией купались вместе. Я, конечно, не подглядывала, так, случайно заметила и сразу убежала. Я вообще такой тактичный человек! — Вдохновенно расписывала она. — Но только вы ему не говорите ничего, — тихой скороговоркой тараторила она. Я тем временем отчетливо услышала шаги и потом голос подошедшего Олега:
— Здравствуйте. С кем имею честь? — Ну просто Наполеон Бонапарт, император Франции, в 1810 году! Сейчас вот возьмет и с места в карьер пожалует Ваньке графский титул и орден Почетного Легиона!
— Это знакомый брата Клавдии Петровны, — авторитетно проинформировала Маша.
— Сосед, — уточнил он мягко. — По квартире. — И в принципе, сказал правду, потому что мы и Макс проживаем в одной квартире.
Вот, значит, как! А я-то уж подумала, что он решил на этот раз все сделать по-простому! Стоп! Это кажется подозрительным: зачем ему скрывать, что он мой муж? Стало быть, и вправду приехал не для съемок, а для частного расследования? Незаконного, между прочим: лицензию-то у него отобрали! Так что в случае чего заявлю на него в прокуратуру. Это меня несколько успокоило, и я продолжила с интересом слушать.
— Вы давно ее знаете? — Заинтересовался Олег.
— Ну… — Он замялся. — Сравнительно.
— Я не понимаю, какие отношения в ее семье, — безапелляционно заявил Олег. — Как они могли позволить ей выйти замуж за этого уголовника? Нет, я понимаю, конечно, брат в милиции работает, использует ее для оперативных комбинаций, но должен же быть какой-то предел!
Я беззвучно рассмеялась: вот тебе и привет от волосатого татуированного урки! Ванька, хоть и не подозревал о моем присутствии, похоже, был готов присоединиться к веселью; я поняла это по голосу, которым он осторожно спросил — на всякий случай:
— А это она вам рассказала? Про комбинации?
— Нет, — признался Олег. — Это ее сестра, Мила.
Я почувствовала, как Иван улыбнулся:
— Ну, это вполне заслуживающий доверия источник. Вот и исходите из ее сведений!
— А тогда этот швед, он тоже полицейский какой-нибудь? — Подала голос Маша.
— Не знаю, — схитрил Ванька. — А вы не заметили в его действиях чего-нибудь подозрительного? И вообще в чьих-нибудь действиях здесь? — Черт, похоже, у него на уме все-таки какое-то расследование, но какое?
У Маши зазвонил мобильник, и она отошла в сторонку, звонко и возбужденно треща в трубку. Я решила перевести дух и пошевелилась, но, кажется, Неудачно: задела какой-то камешек. Нет, вроде ничего не заметили. Потому что Олег вернулся к занимавшей его теме:
— А вы знаете этого ее мужа?
— Ну, видел пару раз, — ответил Иван неопределенно. И опять сказал чистую правду. Только не уточнил, что было это в зеркале и сегодня с утра. — А почему вас это так интересует? Она сказала вам, что намерена разводиться?
— Вы не знаете женщин, — своим любимым тоном умудренного жизнью аксакала произнес Олег. — Ничего такого она мне не говорила. Но я чувствую, что она душой тянется ко мне, но боится своего этого уголовника.
Я тихо фыркнула от смеха. Или не очень тихо? Потому что в следующий момент к моим ногам сверху упал камешек. И явно не сам упал. Ладно, поиграем в разведчиков. Я подняла какой-то обломок и легонько бросила вперед. Тут уж и Олег заинтересовался:
— Что это там, внизу?
— Да ничего ровным счетом, камешки катаются. Я один ногой толкнул, вот и реакция. Мне все это совершенно понятно. — Последнюю фразу я расценила как пароль и притихла.
— Так что вы там говорили, чего она боится? — Голос Ивана прозвучал несколько тверже, чем до этого.
— Она боится сказать правду мужу-уголовнику, боится открыть мне свои чувства и быть счастливой. Боится бороться за свое счастье. — Олега, похоже, захлестнула волна собственного красноречия и мудрости.
— Так вот, молодой человек, — строго сказал ему Иван. Насколько я ее знаю, а знаю я ее, смею сказать, неплохо, Клавдия боится только крыс. Ну, и тяжелых болезней. Все остальное, включая общение с уголовным элементом, в ее сознании котируется по пятибалльной шкале как более или менее удачные средства разнообразить жизнь. Поэтому вы бы не строили себе иллюзии, примите добрый совет.
