— Тёмные очки.
— Накладные усы и парик тоже надо выбрать потемнее.
— И хорошо бы пистолет в кобуре.
— В театральной бутафорской наверняка найдётся деревянный.
— И ещё неплохо бы немецкую овчарку.
Представив самого состоятельного жителя Мускаунти в форме охранника, тёмных очках и с деревянным пистолетом на боку, все страшно развеселились.
— А как вы объясните этот маскарад Делакампу? — спросила Полли, никогда не терявшая здравого смысла.
Придумать оправдание на ходу не составляло для Квиллера труда.
— Ну… это новый отель, с новыми владельцами и новыми правилами. Согласно правилам при демонстрации ценностей должен присутствовать охранник.
— По-моему, всё законно, — одобрил Ларри.
— Я поговорю с Бартером, — сказал Квиллер. — Уверен, он согласится. У него есть чувство юмора.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
6 сентября, воскресенье.
Овцы без пастуха не отара.
Выставка декоративно-прикладного искусства была открыта уже второй день. Полли и Квиллер проследовали к Центру искусств лесной дорожкой. У Полли был составлен длинный список подарков на Рождество, и многие из них она надеялась приобрести на выставке. Квиллер, обычно даривший что-нибудь съестное, собирался поискать симпатичный стаканчик для карандашей, Чтобы поставить его на стол в библиотеке. Они осмотрели множество гончарных поделок, домотканых салфеток, шарфиков ручной вязки, расписанных от руки изразцов, кованых железных заклепок, выструганных вручную деревянных салатниц и открыток, нарисованных художниками-любителями.
Квиллер отыскал и поделки Торнтона: чаши, блюда, подсвечники, вазы и прочее, отшлифованные до атласной гладкости и демонстрирующие естественный узор древесины. Полоски, завитки, глазки и пятна всех оттенков коричневого выглядели на бледно-восковой поверхности дерева весьма привлекательно.
— Я использую расслоившуюся древесину, — объяснил Торнтон. — Повреждения, нанесённые грибком, древоточцами, дятлами или неправильным ростом, создают абстрактные рисунки, которые проступают при шлифовке.
— Мне нравится вот это, — Квиллер указал на сосуд классической формы с мраморными прожилками. — Как ты это называешь — ваза, чаша, кувшин или ещё как-нибудь?
— Просто сосуд. В емкостях такой формы в Древнем Египте хранили воду и оливковое масло. Он изготовлен из вяза. А круглая шкатулка с крышкой — это клен.
— Беру и то и другое.
— Шкатулка уже продана.
И действительно, на дне её была прикреплена красная наклейка с инициалами «М. Р.».
Квиллер досадливо фыркнул в усы, затем спросил:
— А как ты изготавливаешь эти… сосуды?
— Сначала нахожу подходящий кап.
— А это ещё что такое?
— Нарост на стволе, ветках или корнях, вызванный болезнью дерева. Вырезаю из него кусок нужной формы, натираю воском и несколько месяцев сушу. Потом обтачиваю на токарном станке, выдалбливаю долотом, шлифую и снова натираю воском или маслом.
— Для этого требуется умение.
— И терпение… Головой тоже приходится работать, прошу прощения за нескромность. Нужно немало знать о разных сортах дерева.
— Где ты всему этому научился?
— Брал уроки у одного токаря из Локмастера. И очень жалею, что не занялся этим раньше. Токарным работам по дереву можно посвятить всю жизнь.
Чтобы перевезти многочисленные покупки Полли, не считая приобретенного им самим сосуда из вяза, Квиллеру пришлось сбегать домой за пикапом.
— А где ты поставишь этот… сосуд? — спросила Полли.
— На кофейном столике. — У Квиллера имелся большой современный низкий столик квадратной формы, возле которого он поместил мягкий диванчик.
— Отличная штука, — похвалила Полли, разглядывая приобретение Квиллера.
— Жаль, ты не видела другую, которая мне не досталась! Поменьше этой, размером с грейпфрут, но очень впечатляет. Шкатулка с крышкой куполообразной формы и маленькой ручкой-набалдашником сверху, выточенной из одного куска с крышкой. Действительно стоящая вещь. Но меня опередили, её уже продали.
Про стаканчик для карандашей он и забыл. Сейчас его толстые желтые карандаши стояли в коричневой кофейной кружке с надписью: «Что заваришь, то и попьешь». Он обещал доллар всякому, кто угадает автора этого изречения. Пока угадала только Полли.
7 сентября, День труда.
Без кота мышам раздолье.
Квиллер и Полли решили отметить праздник за городом и отведать жаркого на вертеле. Дж. Аллен Бартер с женой пригласили к себе в загородный дом большую компанию — нового управляющего отелем из Чикаго и несколько молодых людей его возраста, в основном сотрудников фирмы «Хасселрич, Беннет и Бартер». Дорога к дому Бартеров проходила мимо заброшенных шахт, некогда составлявших славу округа Мускаунти. Одна из них так и называлась — «Олд глори», «Былая слава», — две другие были «Большая Б» и «Бакшот». Шахты были огорожены цепями, на которых висели знаки, предупреждающие об опасности. Изрядно потрепанные непогодой копры возвышались среди общего запустения. Как местные жители, так и приезжие взирали на эти призраки прошлого с благоговением.
Дом Бартеров располагался среди фермерских полей; с террасы, на которой были сервированы коктейли, открывался вид на луг с пасущимися овцами. Во дворе на вертеле жарились цыплята, в углях запекалась кукуруза.
Кто-то задал новому управляющему неизбежный вопрос:
— Нравится вам в Пикаксе?
— Объясните мне, пожалуйста, кто-нибудь, — попросил в ответ Барри, — что за деревянные башни стоят вдоль дороги?
Молодые люди глянули на босса, предоставляя ему слово, и Бартер пояснил:
— Это копры заброшенных шахт. В девятнадцатом веке там велась добыча, но в начале двадцатого запасы ископаемых истощились. Всего в округе десять таких шахт.
— Так надо снести эти постройки и засыпать шахты, — высказался не в меру ретивый приезжий из Центра. — На их месте можно пасти овец.
— Не вздумайте предложить такое всерьёз, приятель, — отозвался Квиллер. — Эти развалины греют сердце каждого жителя Мускаунти. Да и туристам интересно. В сувенирных магазинах открытки с видами шахт пользуются небывалым спросом. А один из местных художников не успевает писать акварели — все немедленно раскупаются.
— В таком случае надо написать о них книгу! — внёс новое предложение Барри.
— Уже написана! — хором ответило несколько голосов.
— Она есть у нас в библиотеке — можете взять, если хотите, — сказала Полли.
Затем она развлекла присутствующих рассказом о компьютерных войнах, которые велись в библиотеке. Читатели в знак протеста против замены старого каталога на карточках автоматизированным организовали пикет и сожгли свои читательские билеты на ступенях здания.
