В дневное время потоки света заливали помещение, проникая сквозь купол и многочисленные треугольники и ромбы окон. В интерьере преобладали бледные тона: гладкие обесцвеченные бревна, светлая мебельная обивка, марокканские ковры. С наступлением темноты, когда таймер включал все искусно спрятанные светильники и прожекторы, восьмиугольное строение являло собой эффектное зрелище.
Излюбленным местом обитания Квиллера была библиотека. Всю стенку камина с этой стороны закрывали полки, заставленные старыми, купленными у букиниста книгами. На столе стоял телефон с автоответчиком, лежали письменные принадлежности. Квиллер любил устроиться в большом кресле, закинуть ноги на пуфик и читать вслух сиамцам или набрасывать в блокноте толстым жёлтым карандашом с мягким грифелем черновик будущей статьи.
В этот последний день августа, прежде чем отправиться обедать, он решил почитать кошкам книгу, выбранную Коко. Сиамец был библиофилом, любил пройтись по книжным полкам и вздремнуть, свернувшись клубочком, где-нибудь между биографиями и английскими романами девятнадцатого века. Выбор книг для чтения был его почётной обязанностью, впрочем, Квиллер оставил за собой право «вето». Он перечитал всю древнегреческую драму. Коко, различавший книги по запаху, особенно часто обнюхивал «Лягушек» Аристофана.
— Опять «Лягушки»? — удивлялся Квиллер. — Ну хорошо, но это в последний раз.
Кошки обожали звучание лягушачьего хора, которое Квиллер воспроизводил очень выразительно: «Ква-акс, ква-акс, брекекекс!» Глаза Юм-Юм становились огромными, как озера, а из груди Коко исторгалось грозное рычание.
— Эти коты прямо как дети, — сказал Квиллер за обедом в тот вечер. — Когда мне было три года, я требовал, чтобы мне снова и снова читали балладу про Джона Ячменное Зерно
[5]
. Мама впала в отчаяние и постаралась поскорее обучить меня чтению.
Обедал он с главной женщиной своей жизни, очаровательной сверстницей и верным товарищем, чей нежный голос, мягкая улыбка и неизменная приветливость сочетались с силой воли, не менее железной, чем у Юм-Юм. Звали её Полли Дункан, и она заведовала Пикакской публичной библиотекой. На свидания с Квиллером Полли всегда надевала что-нибудь особенное. На этот раз на ней было зелёное шёлковое платье и ожерелье из продолговатых серебряных звёздочек, чередующихся с бусинами зелёного нефрита.
— Ты выглядишь потрясающе! — не удержался Квиллер. Он давно уже отучился начинать эту фразу с «сегодня», которое наводило на мысль, что обычно его спутница выглядит ужасно. Полли была очень щепетильна по части тонкостей речевых оборотов.
— Спасибо, дорогой, — сказала она. — Ты тоже очень красив.
Квиллер, когда шёл обедать с Полли, всегда тщательно подбирал галстук. Таким образом они платили дань взаимного уважения.
Они заказали столик в заведении Онуш в самом центре Пикакса. Стены здесь украшали экзотические росписи, поблескивали медные лампы, в воздухе плавал аромат средиземноморских яств. Блюда восточной кухни наконец-то прижились в четырёхстах милях севернее чего бы то ни было, но времени для этого потребовалось немало. За столиками с медными столешницами сидели пикакские гурманы, любители поэкспериментировать, заезжие гости и студенты местного колледжа, пользовавшиеся скидкой.
В качестве аперитива Полли попросила херес, а Квиллер — местную минеральную воду «Скуунк» со льдом и лимоном.
— Что слышно в библиотеке? — поинтересовался он. Библиотека была главным информационным центром Пикакса во всех смыслах этого слова. — У сплетников праздник в связи с приездом Делакампа?
— Какой там Делакамп! — ответила Полли. — Герой дня — Аманда. Ты разве не слышал?
— Последние сенсационные слухи об Аманде достигли моих ушей в июле, когда ты была в Канаде, но Аманда их опровергла.
— С тех пор она несколько раз меняла решение. Подозреваю, что хотела набить себе цену. Аманда отнюдь не простушка.
— Так что с Амандой? — спросил Квиллер нетерпеливо. Он чувствовал себя не в своей тарелке, если не знал всех самых свежих новостей.
— Ну, слушай. Сегодня истекал срок подачи заявлений. В девять утра она забрала своё заявление из городского совета, а восемь часов спустя вернула его, подкрепленное необходимым числом подписей, — пять процентов избирателей! Она собирала подписи прямо на улице, возле универмага Ланспиков и супермаркета Тудлов. Общественный порядок, как ты понимаешь, был самым возмутительным образом нарушен.
— Ай да Аманда! — восхитился Квиллер. — Знай наших!
В Пикаксе была только одна блистательная и неповторимая Аманда, владелица дизайнерской студии на Главной улице. Уже лет сорок она оформляла интерьеры в домах всех первых городских семейств и вот уже двадцать лет заседала в городском совете, прославившись своими нелицеприятными и подчас безапелляционными выступлениями. Горожане обожали её за бесстрашие и яркую индивидуальность, которая выражалась среди прочего в эксцентрических нарядах и внешности. И вот теперь она собиралась бросить вызов нынешнему мэру на ноябрьских выборах.
Он уже пять раз избирался на должность, и только лишь потому, что фамилия его матери была Гудвинтер. А эта фамилия говорила жителям Пикакса многое. Четверо братьев Гудвинтер в 1850 году основали город. Но пикантность ситуации заключалась в том, что мэра-то звали Грегори Блайт, а его соперником была Аманда Гудвинтер!
— Мой прогноз: она победит, набрав подавляющее большинство голосов, — заявил Квиллер.
Бойкая молодая официантка в вышитом жилете подала им баба-гануш — пюре из баклажанов с молотым кунжутом — и закуску из шпината.
— Жаль, моя мать не видит, как я поедаю шпинат с баклажанами — и получаю при этом удовольствие! — заметил Квиллер и спросил: — А какой компромат накопали твои информаторы на старикашку Кампа?
— Не будь таким язвительным! — упрекнула его Полли. — Ревность, которую питает к нему буквально все мужское население Пикакса, просто смехотворна. Дамам из нашего библиотечного совета случалось бывать на его приемах, и они говорят, что он истинный джентльмен — безупречные манеры и море обаяния.
— Я слышал, он повсюду таскает с собою Пятницу — молодую и весьма привлекательную девицу, приходящуюся ему родственницей, — обронил Квиллер с чуть заметной ноткой сарказма.
— Готовит себе смену, чтобы было кому занять его место, когда он отойдет от дел, — ответила Полли самым серьезным тоном. И добавила: — По крайней мере, так я слышала. Но я не сообщила тебе самую сногсшибательную новость: Кэрол пригласила меня разливать чай на приёме во вторник! Те опалы, что ты мне подарил, Кэрол заказывала в Чикаго — и как раз в фирме Делакампа! Так что я, можно сказать, причастилась к кругу избранных.
— А как именно он ведёт здесь свои дела, когда приезжает?
