Зовут актера Дэн Квиллер (пишется через букву «в»). Он говорит, что это датская фамилия. Порадуйся за меня, дорогая Фанни! Я просто ВНЕ СЕБЯ от счастья!
Твоя Энни
Квиллер хмыкнул в усы. Если бы его папочке хватило здравого смысла, он поселился бы в Нью-Йорке. С его внешними данными, обворожительными манерами и великолепным голосом Дэн Квиллер мог бы стать новым Джоном Барримором
[30]
.
Следующее письмо, от двадцать второго августа, было коротким.
Дорогая Фанни!
Представь себе, мы решили пожениться! Я позвонила маме, чтобы поделиться этой новостью, и последовал взрыв негодования! К телефону подошел отец и заявил, что не допустит, чтобы его дочь вышла замуж за безработного актера. Я ответила, что сама вправе решать, как мне жить. Тогда он сказал: «В таком случае живи как хочешь, но не вздумай приходить ко мне жаловаться и просить о помощи, когда он не сможет содержать тебя!» Я ответила, что в случае необходимости смогу содержать нас обоих, и повесила трубку. Я заранее знала, что он отреагирует именно так. Ну и пусть! Я не позволю им портить мне праздник. Держи за меня кулаки, Фанни. Я знаю, что ты на моей стороне.
Твоя Энни
«Тучи сгущаются», — подумал Квиллер, складывая письма в бювар.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
19 сентября, суббота.
Рыба дохнет оттого, что слишком часто разевает рот.
За первой утренней чашкой кофе Квиллер решил прочитать ещё одно письмо. Только одно, пообещал он себе. Оно было написано тридцатого сентября.
Дорогая Фанни!
Свершилось! Мы женаты! Дэн импульсивен, я тоже не люблю тянуть кота за хвост, так что мы взяли и махнули в соседний штат, где нас зарегистрировали без всякой канители. (Махнули! Кота за хвост! Не удивляйся моему языку — у меня просто голова идет кругом!) Я никогда не мечтала о пышной свадьбе, хотя мама, конечно, видела меня не иначе как в бабушкином платье с десятифутовым шлейфом, а рядом — восемь подружек в шляпах с обвисшими полями. И разумеется, не меньше двух сотен гостей. Я-то всегда знала — да и она тоже, — что отец всё равно не согласится вышвырнуть столько денег на свадьбу.
Так что мы поженились тихо-спокойно и теперь БЕЗУМНО счастливы! В моей квартирке двоим, конечно, тесновато — если они не влюблены так, как мы. Когда-нибудь у нас будет симпатичный пригородный домик с садом и автомобиль с гаражом. Дэн устроился на полставки в универмаг, а мне символически прибавили зарплату, так что, если экономить, жить можно.
Знаешь, какой хулиганский поступок я совершила? Послала родителям уведомление о том, что у них теперь есть зять, и подписалась: Анна Квиллер. И, не удержавшись, добавила, что теперь он торгует галстуками. Конечно, я знала, что отец взъерепенится и запретит маме отвечать. Ну и пусть! Если им не нужна такая дочь, мне не нужны такие родители.
Твоя Энни
Когда Квиллер убрал письма, Коко сидел на библиотечном столе, не обращая ни малейшего внимания на заводную копилку, которая, казалось, стала его любимой игрушкой. Куда больше его привлекала кленовая шкатулка. Он обнюхивал выступ на крышке и пытался когтями стащить с поверхности шкатулки какие-то рисунки, образованные трещинами в древесине. Один из них напоминал запутавшуюся в паутине линий мышь, другой — пчелу.
— Кто поймёт этих кошек? — пробормотал Квиллер, разогревая себе булочки к завтраку. Его занятие прервал звонок Селии Робинсон.
— Шеф, прошу прощения за беспокойство, но мне надо кое-что с вами обсудить.
— Валяйте.
— Это насчёт Норы, моей помощницы. Я сообщила ей о том, что вы пишете книгу «Были и небылицы Мускаунти» и собираете разные были и небылицы. И она сказала, что расскажет вам одну историю, которая произошла в действительности.
— А когда? И о чём? Вам известно?
— Нет, Нора не стала мне говорить, но хочет, чтобы вы её выслушали. Она будет счастлива, если эта история попадёт в книгу. Когда в газете напечатали её письмо, это стало для неё настоящим потрясением.
— Да, когда впервые видишь напечатанным что-то своё, это немного ударяет в голову. Я не против выслушать её. — Квиллер никогда не отказывался послушать что-нибудь. Как знать, а вдруг набредешь на подлинную жемчужину?
— Боюсь только, что вы зря потратите время. Вдруг это какая-то ерунда? Она ведь, в конце концов, простая деревенская женщина. Как я, — добавила Селия со смехом.
— Вы стоите трёх городских женщин, Селия. Знаете что… Как-нибудь, когда Нора доставит мне продукты от вас, мы с ней и поговорим.
— Замечательно! Сегодня я как раз пеку пирожки с говядиной. Могу сделать и на вашу долю. И ещё, если хотите, с рубленым мясом.
— Дальше, дальше!
Селия весело расхохоталась.
— Нора привезёт их вам во второй половине дня.
— Меня сегодня целый день не будет. Может быть, завтра утром?
— По утрам она ходит в церковь.
Договорились на воскресенье, и Квиллер пошёл переодеваться, чувствуя, что заключил выгодную сделку.
Осенние краски в Мускаунти достигли пика яркости. Красный, бордовый, золотой, бронзовый и коралловый выглядели особенно пронзительными на фоне темных хвойных лесов. В выходные горожане устремились на природу с фотоаппаратами. Квиллер, Полли и Райкеры запланировали небольшую поездку с остановкой на ланч в гостинице «Валунный дом» на побережье озера. Встретившись в Индейской Деревне, они отправились на прогулку в пикапе Квиллера, из которого удобнее было обозревать окрестности, чем из низко посаженной машины Арчи.
Полли выглядела элегантно в бежевом вельветовом костюме, чёрном берете и бежевом шарфе с чёрными китайскими иероглифами.
— У тебя потрясающий шарф, Полли, — восхитилась Милдред. — Наверняка ты купила его не в Пикаксе.
— Спасибо. Он из Бостонского художественного музея.
— Надеюсь, тебе известно, что на нём написано, — заметил Арчи.
— Ничего неприличного, уверяю тебя. «Счастье, здоровье, гармония» — что-то в этом духе.
Они неторопливо разъезжали по округе, любуясь красочными осенними видами, фотографируя самые живописные места. Разговор их состоял из отрывистых фраз: «Вы только посмотрите!.. Никогда не видела ничего подобного!.. Просто дух захватывает!.. В этом году что-то необыкновенное!..»
— Интересно, почему так мало машин? — удивилась Полли. — Обычно в эти дни дороги запружены.
