– Коктейль? – предложил Квиллер. – Сам-то я с выпивкой завязал, но возьму лимон и сельтерскую, чтобы составить вам компанию.
Казалось, Коки это сильно заинтриговало.
– Почему вы не пьете?
– Длинная история, и лучше об этом не распространяться.
Он подсунул под ножку стола спичечный коробок: все пресс-клубовские столы от природы шатались.
– А я истязаю себя йогой, – сказала она. – Никакого ликера. Никакого мяса. Но я сделаю нам с вами один настоящий коктейль – если вы закажете ингредиенты и два стакана для шампанского.
Когда принесли поднос, она налила в стаканы немножко сливок, разбавила их имбирным элем, а потом достала из сумочки небольшую деревянную мельничку.
– Я тру на тёрке свежий мускатный орех и ношу его с собой, – сказала она, посыпая напиток коричневой пылью. – Мускатный орех возбуждает. Немцы добавляют его во всё.
Квиллер сделал осторожный глоток. Напиток слегка отдавал горечью. Он походил на саму Коки – прохладный и плавный, с нежданной перчинкой.
– Как вы решили стать архитектором? – спросил Квиллер.
– Быть может, вы не замечали, – ответила Коки, – но архитекторов по фамилии Райт даже больше, чем судей по фамилии Мерфи. Нас тянет к чертёжной доске. Однако это имя нигде меня не оставляет. – Она поправила свои длинные волосы. – Возможно, мне надо сдаться и выйти замуж.
– Вот уж что будет нетрудно.
– Рада, что вы так в этом уверены. – Она умолкла и подсыпала себе в коктейль муската. – Скажите, что вы думаете о дизайнерах после двух недель в бархатных джунглях?
– Кажется, симпатичный народ.
– Дети они! Живут в мире игр. – Тень скользнула по лицу Коки – по той серебристой его части, что была на виду. – И могут быть жестоки – именно как дети.
Она осмотрела крупицы муската, налипшие на внутренние стенки её пустого стакана, и, как кошка, высунула розовый язычок, чтобы дочиста его вылизать.
Мимо столика прошёл мужчина и бросил:
– Приветик, Коки.
– Ну, хелло, – мельком глянув на него, с многозначительной интонацией ответила она.
– Вы его знаете? – удивился Квиллер.
– Мы знакомы, – сказала Коки. – Я проголодалась. Мы можем что-нибудь заказать?
Она просмотрела меню и заказала рыбу с гарниром: много петрушки и немного салата. Квиллер сравнил её упругую фигурку со своею собственной грузноватостыо и несколько виновато заказал гороховый суп, здоровенный бифштекс и печёную картошку в сметане.
– Вы разведены? – вдруг спросила Коки.
Квиллер кивнул.
– Малоприятно. А где живете?
– Сегодня я переехал на «Виллу Веранда». – Дождался, чтобы у неё расширились глаза, и добавил в приступе честности: – Квартира принадлежит приятелю, который уехал по делам за границу.
– Вам нравится жить одному?
– Я вовсе не один, – возразил Квиллер. – У меня кот. Сиамский.
– Обожаю котов! – взвизгнула Коки. – А как вашего кота зовут?
Квиллер просиял. Люди, которые и впрямь любят животных, всегда спрашивают их имена.
– Его настоящее имя – Као Ко Кун, но в обиходе он зовется Коко. Я считал себя собачником, пока не познакомился с Коко. Он замечательный зверь. Возможно, вы помните прошлогоднее убийство на Бленхейм-плейс. Коко – кот, который замешан в деле, и расскажи я вам о его тогдашних интеллектуальных подвигах, вы бы не поверили.
– Ах, насчёт котов я поверю чему угодно. Они необычайно проницательны.
– Порой я убеждался, что Коко предчувствует, что должно случиться.
– Так оно и есть. Коты улавливают всё усами.
– О чём я и говорю, – рассеянно поглаживая усы, сказал Квиллер. – Кажется, что Коко всегда знает больше меня и у него есть разумные способы связи. Не то чтобы он делал что-нибудь не по-кошачьи, понимаете? Однако он как-то сообщает свои мысли… Мне этого не объяснить.
– Я отлично понимаю, что вы имеете в виду.
Квиллер с признательностью взглянул на Коки. Такие дела он не смог бы обсуждать с друзьями по «Прибою». Где им было разбираться в котах, с их-то стандартными таксами и боксерами? Только в этой сфере жизни он испытывал какое-то одиночество. Но Коки его поняла. Взгляд её озорных зелёных глаз смягчился.
Он дотянулся и взял её руку – тонкие, удлиненные пальцы, игравшие на скатерти кукурузными катышками.
– А слышали вы когда-нибудь, – спросил он, – про кота, который ест паутину… или клей? Коко сейчас начал лизать клей на конвертах. А однажды он сжевал почтовые марки – на целый доллар.
– У меня был когда-то кот, который пил мыльную пену, – откликнулась Коки. – Они индивидуалисты. А мебель Коко царапает? Со стороны вашего приятеля было благородно разрешить вам взять в квартиру и кота.
– Коко тратит все свои царапы на старый энциклопедический словарь.
– Какой просвещённый кот!
– На самом деле это не старый словарь, – объяснил он. – Новое как раз издание. Человек, у которого раньше жил Коко, купил его для себя, а потом решил, что ему больше подходит старое издание, вот и отдал новое коту на раздрай.
– Я без ума от мужчин, которые без ума от котов.
– У нас есть игра, – понизив голос, конфиденциально сообщил Квиллер, – в которую мы играем с этим словарем. Коко упражняет когти, а я добавляю по нескольку слов к своему лексикону. Это то, чего, понимаете, я не хотел бы выбалтывать в пресс-клубе.
Коки взглянула на него затуманенным взором.
– По-моему, вы прелесть, – сказала она. – Была бы счастлива как-нибудь сыграть в эту игру.
Когда Квиллер вернулся в этот вечер домой, было уже поздно; он устал. Девушки вроде Коки заставляли его осознавать, что он не столь молод, как когда-то.
Он отпирал дверь квартиры и нашаривал выключатель, когда увидел во мраке гостиной две красные точки. Они полыхали каким-то сверхъестественным светом. Он видывал такое и раньше, но каждый раз ударялся в панику.
– Коко! – крикнул он. – Это ты?
Включил свет – и таинственные огни в глазах Коко погасли.
Кот приблизился к нему, выгнув спину, изогнув хвост в форме вопросительного знака и с гневно топорчащимися усами. Он страстно и монотонно жаловался.
– Не сердись, – сказал Квиллер. – Небось уже подумал, что тебя бросили? Ты ни за что не поверишь – но мы гуляли, долго гуляли. Вот что предпочитают делать на свиданках леди-архитекторы – таскать тебя на прогулки, чтобы глазеть на архитектуру. Меня захороводили! – Он плюхнулся в кресло и сбросил ботинки, не развязывая шнурков. – Три часа сряду мы пялились на архитектуру: скученная застройка, невыигрышная строительная площадка, банальное расположение окон…
