– Как это случилось? Кто навёл вас на этот… этот дом?
– Дизайнерша. Миссис Мидди, милая пожилая дамочка. Она специализируется на… ну… на резиденциях для девушек. Дортуары, ну да, и клубные помещения для женских организаций. А это задумано как первоклассный пансион для работающих девушек.
– Вопрос в том: где работающих?! – кричал Перси. – Это превращает нас в компанию болванов! Ждите – уж «Утренняя зыбь» это обыграет!
– Не знаю, что и сказать, – задохнулся Квиллер. – Уже ничего не поделаешь, но вам бы связаться с этой миссис Бидди…
– Мидди.
– …как бы там она ни звалась, и дать ей как следует уразуметь, что мы думаем по поводу этой дурацкой ситуации. Невероятное положение per se , а уж вслед за делом на Тёплой Топи – так это даже и через край!
Перси повесил трубку, и ошеломленный Квиллером разум попытался припомнить, как всё это случилось. Должно же быть объяснение. Потом он схватил телефон и набрал номер.
– Да? – сказал сонный голос.
– Коки! – сурово рявкнул Квиллер. – Слышали новость?
– Какая новость? Я ещё не проснулась.
– Ну так проснитесь и послушайте! Я из-за миссис Мидди вляпался в переделку. Почему вы меня не предупредили?
– О чём?
– О доме миссис Эллисон.
– А что такое с домом миссис Эллисон? – зевнула Коки.
– Хотите сказать, будто не знаете?
– О чем вы? Вас не поймёшь.
Квиллер судорожно сжал трубку. Глубоко вздохнул:
– Меня только что известили, что прошлой ночью полиция устроила облаву в так называемой резиденции для работающих девушек. Это публичный дом!
– Ох, Квилл, вот тебе и на! – вскрикнула Коки.
– Вы знали назначение дома миссис Эллисон? – Тон его стал резок.
– Нет, но, по-моему, оно так и вопиёт!
– Ну, я не считаю, что оно так и вопиёт, и «Дневной прибой» не считает, что вопиёт. Но мы теперь выглядим простофилями! Как мне связаться с миссис Мидди?
– Голос Коки стал сдержаннее:
– Вы хотите позвонить ей? Сами? Сейчас? О, не надо!
– А почему бы и нет?
– Бедная женщина! Да она умрет от унижения!
– Она что, не знала, какого сорта заведение оформляет? – спросил Квиллер.
– Уверена, что не знала. Она талантливо оформляет миленькие интерьерчики, но у неё скорее…
– Что у неё скорее?..
– Опилки в голове, знаете ли… Пожалуйста, не звоните ей, – взмолилась Коки. – Позвольте мне довести до неё эти новости помягче. Не захотите же вы убить женщину, а?
– С удовольствием кого-нибудь убил бы!
Коки засмеялась.
– И в раннеамериканском вкусе! – крикнула она. – Со всеми этими кроватями в стиле Тома Джонса!
Квиллер брякнул трубку. «Ну так как же?» – спросил он у Коко. Пошаркал несколько минут по полу, схватил телефон и набрал ещё номер.
– Приветик! – сказал детский дискант.
– Попросите, пожалуйста, Одда Банзена, – сказал Квиллер.
– Приветик! – ответил голосок. – Одд Банзен дома?
– Приветик!
– Кто это? Где твой папа? Сходи позови папу!
– Приветик!
Квиллер запыхтел и готов был уже швырнуть трубку, когда его партнер подошел к телефону.
– Это был наш младшенький, – объяснил Банзен. – Он ещё мало слов знает. Что это тебя разобрало с утра пораньше?
Квиллер изложил новости и выслушал набор кряканий, которыми бессловесно реагировал фотограф.
Репортёр сказал с оттенком сарказма:
– Я только хотел, чтобы ты знал: твое желание может осуществиться! Ты ведь надеялся, что журнал прогорит! А этих двух инцидентов с лихвой хватит, чтобы его ухлопать!
– Не вини меня, – ответил Банзен. – Я всего лишь делал снимки. Меня даже в платёжке нет.
– Два выпуска «Любезной обители» – и две неудачи! Это не может быть случайностью! Начинаю чувствовать – тут пахнет крысой!
– Не имеешь же ты в виду конкурента?
– А кого ещё?
– У «Зыби» пороху не хватит провернуть такую вонючую работенку!
– Понимаю, но у них есть один работающий на них субчик, который мог попытаться что-нибудь им подсунуть. Помнишь этого крикуна из их отдела распространения? Он ещё играл в их софтбольной команде – ты мне сам говорил.
– Ты о Майке Балмере? – спросил Банзен. – Он настоящий гадёныш!
– Я впервые обратил на него внимание в пресс-клубе. Узнал его в лицо, но далеко не сразу его вычислил. В конце концов вспомнил его. Он был замешан в истории с векселями в Чикаго несколько лет назад. Кровавое дельце. И вот он работает на «Зыбь». Пари держу, это он навёл полицию на дом Эллисон, и головой ручаюсь, что оперативники несказанно были рады это сделать. Ты знаешь, как у них водится: всякий раз, как репортёры «Прибоя» оплошают, они начинают таскаться к оперативникам. – Квиллер утрамбовал усы и добавил: – Мне тошно такое говорить, но у меня возникло ужасное подозрение: в это может быть замешана Коки.
– Кто?
– Ну, эта девушка, с которой я встречался. Работает на миссис Мидди. Это Коки предложила опубликовать дом миссис Эллисон, а потом я обнаружил, что она знает Балмера. Она на другой же вечер сказала ему «хелло» в пресс-клубе.
– Это не запрещено законом, – заметил Банзен.
– Но как она это сказала! И как на него взглянула! И есть кое-что ещё, – с явной неохотой начал Квиллер. – После вечеринки у Дэвида Лайка я привёл Коки к себе в квартиру…
– Хо-хо! Это становится интересным! – …и Коко пытался её укусить.
– А что она ему сделала?
– Ничего не сделала! Она была на… она размышляла о своем собственном бизнесе, когда Коко рванулся прямо к её голове. Он в жизни ничего подобного не делал! – На том конце провода молчали. – Ты слушаешь?
– Слушаю. Просто сигару раскуриваю.
– Ты потрясающе бесстрастен, когда в воскресенье сидишь у себя на Дивной Опушке. Я-то думал, тебя эта весточка больше обеспокоит.
– Какая весточка? – сказал Банзен. – По мне, эллисоновское дельце – просто розыгрыш. Так сказать, забава.
– Но кража в полмиллиона долларов забавой не была!
– Ну-у, – протянул Банзен, – Балмер так далеко не зашёл бы.
– Он мог! Не забывай, тут замешан аванс на рекламу в миллион долларов! Он мог усмотреть тут шанс урвать себе хорошенькие премиальные!
– И обобрать неповинного человека, только чтобы подставить конкурента? Н—ну! Ты насмотрелся старых фильмов!
