Здесь, в конце прогнившего причала, стоял катер с рваными, серыми от грязи парусиновыми стульями на палубе. Но назывался он – если верить свежей надписи на борту – уже не «Минни К.», а «Чайка». Команды нигде не было видно. Дальше по берегу, отдавая дань унынию понедельничного утра, стояли на приколе такие же ветхие суденышки.
И с одной из этих гнилых палуб – тут у Квиллера не было сомнений – кого-то сбросили в ледяное озеро.
Возвращаясь в Мусвилл, он зашел в «…ДА» выпить кофе и купил «Пикакский пустячок». Раздел происшествий оказался запрятан в самом низу пятой полосы, под какими-то местными спортивными новостями. Заметка была озаглавлена: «Случай на восточном берегу». Квиллер прочёл её дважды.
В воскресенье утром Бафорд Данфилд, 59 лет, отставной полицейский офицер, много лет проводящий лето в Мусвилле, был найден мёртвым в мастерской в подвале своего дома, оказавшись, по всей видимости, жертвой неизвестного преступника, ударившего его тупым предметом всего за несколько часов до того, как его жена, Сара Данфилд, 56 лет, и сестра, Бетти Данфилд, 47 лет, вернулись домой после ежегодной летней поездки в Канаду, где побывали на трёх постановках пьес Шекспира. Полиция ведет расследование.
Ресторан гудел от разговоров о рыбалке. Квиллер подозревал, что посетители автоматически переключались на эту тему, когда входил кто-то посторонний.
Следующая остановка была в туристическом бюро. Роджер сидел за столом, обмениваясь добродушными шутками с посетителем – румяным молодым человеком, который балансировал на задних ножках стула, а свои собственные расположил на столе Роджера.
– Квилл! Вы пришли как раз вовремя, чтобы познакомиться с главным редактором «Пикакского пустячка», – воскликнул Роджер. – Это Джуниор Гудвинтер, один из ваших почитателей. Мы как раз беседовали о вас.
Молодой человек вскочил.
– Как! Великий человек собственной персоной!
– И ещё один из знаменитых Гудвинтеров, – сказал Квиллер. – По тому, как вы балансировали на этом стуле, я сразу понял, что передо мной журналист. Поздравляю. Сообщение об убийстве Данфилда заслуживает высшего балла. Самое информативное предложение из семидесяти четырех слов, какое мне довелось когда-либо читать.
– Как! Вы сосчитали!
– Вы упустили только одно важное обстоятельство – названия пьес, которые дамы посмотрели в Канаде.
– Вот тут вы меня поймали, – признал Джуниор.
– Наконец-то я понял, почему у вас тут не бывает преступлений. Вместо них одни «случаи». Блестящее решение проблемы преступности.
– Ну уж будьте к нам поснисходительнее, пожалуйста. Я знаю, что мы здесь ведём себя несколько иначе – во всяком случае, не так, как меня учили на факультете журналистики. Мы – деревня, вы – город. Вы разрешите как-нибудь на днях взять у вас интервью?
– Сделайте одолжение. Может, я к тому времени что-нибудь узнаю.
– Ну, пока, – попрощался Джуниор. – Мне нужно ещё продать несколько рекламных объявлений.
Квиллер был поражён.
– Вы хотите сказать, что не только выпускаете газету, но и занимаетесь рекламой?
– Конечно, мы всем занимаемся. Газетой владеет мой отец, он работает с рекламой и тем подаёт нам пример.
Главный редактор «Пустячка» умчался по своим делам, как и подобает человеку в спортивных туфлях, а Квиллер остался, удивлённо и весело глядя ему вслед.
– Не слишком ли он молод для главного редактора? – спросил он Роджера.
– Он работает в газете с двенадцати лет. Прошёл все ступени. В прошлом году закончил университет. Честолюбивый мальчишечка,
– Мне всегда хотелось иметь свою небольшую газету.
– Вы можете купить «Пустячок» задёшево, но вот заставить его идти в ногу с веком – на это потребуется немало денег. Этот листок основали в тысяча восемьсот пятьдесят девятом году, и с тех пор там ничего не менялось… Я могу быть чем-то полезен?
– Можете. У вас на всё есть ответы. Скажите, кто убил Бака Данфилда?
Роджер покраснел:
– Трудный вопрос. Пока до меня ещё ничего не дошло. Вчера мы с Шарон ходили навестить Милдред. Она действительно потрясена.
– Это случайное убийство? У Данфилда имелись враги? Может, он был замешан во что-то, о чём мы не знаем?
Роджер пожал плечами:
– Я мало что знаю о тех, кто здесь отдыхает.
– Он был соседом вашей тещи и делал подсвечники, которые продавались в магазине вашей жены. И вы с ним никогда не встречались?
– Да нет, пожалуй, пару раз на берегу. Перекинулись несколькими словами.
– Вы лжете, Роджер. Готовитесь в политики?
Роджер поднял руки:
– Только не стреляйте! – Он насмешливо улыбнулся Квиллеру. – Вы, кажется, на днях рыбачили с борта «Минни К.»?
– Скажу вам кое-что интересное, – ответил Квиллер. – Сегодня утром я отправился ещё разок взглянуть на эту старую посудину. Так вот, ей дали новое название. Теперь она стала «Чайкой», только «Ч» написана не в ту сторону.
Роджер кивнул.
– И если хотите, я объясню почему. Хозяин, вероятно, испугался, что вы будете рассказывать всем об утопленнике и навлечёте на «Минни К.» неприятности. А его оштрафуют за незаконную деятельность. Прежде чем брать на борт рыбаков, все суда должны быть зарегистрированы. Судя же по тому, что вы рассказывали о «Минни К». она даже техосмотр не проходила.
На сегодняшний день у Квиллера было запланировано ещё одно дело. Интерес к закопанному ведру на кладбище нисколько не остыл, и теперь, способный опознать ядовитый плющ, он был готов к следующей экспедиции. Воскресная активность влюблённых значительно увеличила горы мусора вокруг, а тёплые солнечные дни в содружестве с ночными дождями сотворили чудеса с сорняками на кладбище. Он обнаружил ядовитые ветки с треугольными листьями вокруг маленьких надгробий и вспомнил, как обламывал их, расчищая надписи. Потом вспомнил след на траве, ведущий за памятник семейства Кемпбелл.
Ведро было по-прежнему замаскировано травой и всё ещё оставалось пустым. Однако его, по-видимому, для чего-то использовали. Ко дну присохло несколько травинок, а ручка на крышке, которую Квиллер оставил повернутой под прямым углом к памятнику, теперь стояла наискосок.
Квиллер не стал задерживаться. Он поспешил домой, надеясь вернуться раньше Розмари. Всё усиливающийся запах тухлой рыбы действовал на него угнетающе. Зато Розмари влетела в дом полная энтузиазма, с охапкой желтых, белых, розовых, красных и пурпурно-чёрных тюльпанов.
– Тюремные сады просто восторг, – сказала она. – Квилл, дорогой, ты непременно должен их посмотреть. Один очаровательный человек преподнёс мне эти цветы. Сколько страниц ты сегодня написал?
– Никогда не считаю, – ответил Квиллер.
– Тюрьма совсем новая и тоже замечательная. У ворот какая-то милая женщина предложила мне вступить в их ДПЗ – общество «Дамы в помощь заключенным» или что-то в этом роде. Они пишут заключенным письма и посылают небольшие подарки.
