– Ничего страшного. У мисс Бессингер был перс, да у меня и у самой кот, хотя его лучшие деньки скоро отойдут в прошлое. Видели, наверное, Наполеона, вот это он. Мы живем на первом этаже. Наполеон – известный драчун.
Она отправилась в галерею с пылесосом и приспособлениями, которые Квиллер вызвался нести. Её манера речи напомнила ему говор старожилов Мускаунти.
– Миссис Джаспер, могу я спросить, откуда вы родом? Вы ведь не городская?
– Да где там, приехала из крохотного северного городка под названием Чипмунк. У моего папаши была картофельная ферма.
– Я очень хорошо знаю Чипмунк. Потому что сам живу в Пикаксе.
– Ой ты, Пикакс! Папаша, бывало, ездил туда в своем фургоне за едой да семенами. А по воскресеньям рыбачили в Перпл-Пойнте. Как-то раз мы видели певческое представление в Содаст-сити. Если где и хорошо, жить, так это там. Спокойно. А то сегодня по радио передали: в Пеннимановой гостинице трое застрелены насмерть, а ещё какой-то на шоссе убил другого водителя, застрелил. Да, в Чипмунке всё иначе!
– И когда же вы уехали из Мускаунти? – спросил Квиллер, втыкая вилку пылесоса в розетку.
– Мне тогда было лет пятнадцать. А на следующий год мне исполнится семьдесят шесть, но по силе и бодрости я многим молодым фору дам. На ферме приходилось и картошку сажать, и кур разводить, и корову доить, и овощи выращивать к столу – и всё это начиная лет с восьми.
– Зачем же вы уехали?
– Хотелось большой город посмотреть. Папаша позволил мне поехать пожить к тете Флорри. Она работала поварихой у каких-то здешних постояльцев и подрабатывала прислугой. Потом я сама здесь проработала семь лет, потом вышла замуж за Эндрю, создала семью. Он был почтальоном. Три мальчика и девочка родились у нас. Один – мётвенький. Я готовила прибирала, стирала, гладила и шила, а потом подошла пора – и все разлетелись. Тогда я снова стала прибирать в квартирах, а когда Эндрю помер – земля ему пухом! – переехала сюда, на первый этаж, да так и работаю.
– Вам нравилось работать у мисс Бессингер?
– Ещё бы, она была такая чистюля. Некоторые такие замарахи, но только не она. Какая жалость, что всё так произошло.
– А в соседней квартире вы тоже прибирались?
– Ага. Вот у него был настоящий кавардак, но человек он был добрый. Из деревни приехал, он-то. Выращивал даже на террасе помидоры, кукурузу, бобы, а вертолёт всё кружил и кружил над ней, покоя не давал: горожане ведь не знают, что такое кукурузные стебли, не понимают.
– Вы, наверное, испугались, узнав, что он убил мисс Бессингер?
– Ой как! Я в ту ночь допоздна не ложилась, смотрела телевизор и вдруг услышала с улицы страшный крик и громкий удар. Это когда он свалился на машину. Выглянула, но было так темно, хоть глаза выколи. Затем приехала полиция, "скорая", и я вышла в вестибюль. Постояльцы все стояли в ночной одёже, а миссис Таттл уговаривала всех разойтись. Какой ужас! Никто тогда не знал, что она лежит там, наверху.
Миссис Джаспер замолчала и включила пылесос, Квиллер отправился искать сиамцев. Юм-Юм лежала на водяном матраце, уставившись в одну точку. Коко нервно выхаживал, разговаривая сам с собой, издавая утробные звуки и закручивая хвост штопором, чего раньше никогда не делал. Квиллер позвонил вниз узнать насчёт ветеринарной лечебницы.
– Кошечки заболели? – спросила миссис Таттл.
– Нет, просто ведут себя вяло. Хочу свозить их провериться.
– Ближайшая лечебница на Речной, в восьми милях отсюда. – Она назвала номер дома и название клиники. – Вам придётся договориться о приеме заранее. Как справляется миссис Джаспер?
– Для своих лет – отлично.
– Не понимаю, откуда у неё берётся энергия. Кстати, если вы ей дадите повод, она заговорит вас до смерти. Надеюсь, с кисками всё в порядке.
Квиллер позвонил в лечебницу и сказал, что хотел бы проверить двух сиамцев.
– А в чём, собственно, дело? – спросила регистраторша.
– Мы приехали из северного городка, и, пока живём здесь, кошки ведут себя странно. Я хочу, чтобы их посмотрели, послушали… Они мне очень дороги.
– Если так, то мы сможем втиснуть вас в сегодняшний дневной график, скажем, в четыре часа. Как их зовут?
– Коко и Юм-Юм. Меня – Квиллер. Живу в «Касабланке».
– У нас множество пациентов из этого дома.
– До четырех.
Но это обещание он не сдержал.
Прежде чем отправиться на завтрак, он включил радио – не только затем, чтобы узнать о погоде, но и затем, чтобы ему подтвердили сообщение миссис Джаспер о трёх убийствах в гостинице Пенниманов. Странно: упомянули об убийстве на шоссе, но о тройном убийстве в «Плазе» – ни слова. Непомерно возросшее любопытство заставило Квиллера отправиться завтракать именно в эту гостиницу. По пути он купил номер «Утренней зыби» – газета об убийствах молчала. Конечно в большом городе пресса сообщает не обо всех убийствах – это он прекрасно знал, – но убийство трёх человек в гостинице с претензиями на роскошь – подобное должно было быть на первых полосах всех газет.
В кафе он заказал комбинацию стейка, яиц и картошки, что в Мускаунти называлось «завтраком охотников на уток», а в «Плазе» – «энергетическим завтрако-обедом». Подождав, пока официантка нальёт ему третью чашку кофе, Квиллер наконец спросил о тройном убийстве. Но она не поняла, о чём он говорит.
Тогда Квиллер направился в бар. Он открывался в одиннадцать, и Рэнди Юпитер как раз готовился к приёму посетителей. Квиллер уселся на высокий табурет.
– Слышал, Рэнди, у вас тут было веселье послеуикенда.
– У нас? Я с субботнего вечера не работал.
– В гостинице произошло тройное убийство. Неужели не слышали?
Бармен покачал головой.
– По радио сообщили.
– Уверены? Может быть, в какой-нибудь другой гостинице? – Юпитер огляделся по сторонам и быстро нацарапал на салфетке: «Не могу говорить». – Кофе закипел. Налить чашечку?
– Нет, благодарю, я уже выпил три в кафе. – Он соскользнул с табурета. – Если всё ещё заинтересованы в джаз-сейшне, приходите сегодня вечерком?
– Отлично! Какие-нибудь пожелания?
– Ваш выбор, только давайте обойдемся без вопящих труб. От них кошки в штопор входят. Я лично предпочитаю саксофон. Давайте часиков в восемь, идёт?
Перед тем как выйти на эскалатор, Квиллер огляделся в поисках возможных неприятностей, затем съехал вниз, размышляя над тем, что радиостанция, на которую настроен его приёмник, как и «Зыбь», принадлежит Пенниманам. Чтобы узнать о тройном убийстве, следовало подождать выхода «Прибоя», визита бармена с джазовыми пластинками или возвращения Хеймса.
Вернувшись в 14-А, он увидел миссис Джаспер на кухне, где за каждым её движением наблюдал Коко.
