– Кажется, он мне указывает, что и как делать, – сказала она. – Я сейчас понесу полотенца и бельё в прачечную и, прежде чем вернусь, перекушу.
Квиллер направился в библиотеку просмотреть заметки, которые он сделал, разглядывая фотографии в публичной библиотеке. Коко отправился следом и, запрыгнув на стол, занял обычный пост на альбоме репродукций Ван Гога. Он мог бы сесть на альбомы Сезанна, Рембрандта или любого другого гения, но предпочитал сидеть на Ван Гоге, самодовольно умываясь. Квиллеру пришло в голову, что Винсент, перс Бессингер, наверное, тоже сидел на этом альбоме, выжидая время, для того чтобы стырить фишку от скрэбла.
Из своих заметок он смог восстановить романтическое прошлое «Пальмового павильона». Харрисон Пламб праздновал день рождения дочери, устроив концерт, на котором выступал струнный квартет из Пеннимановской консерватории. Уилбертоны приглашали на лекции профессора антропологии из университета. Пенниманы – французского посла. Мистер и миссис Дьюксбери давали обед в честь губернатора. Никакой реставрацией и никакими вложениями средств Клингеншоеновский фонд никогда не сможет возродить былое волшебство «Касабланки» первой четверти века. Это волшебство может проявиться только в книге со снимками и текстом: эта мысль напомнила ему о фотографе. Квиллер позвонил Соргу Бутре, и ему сообщили, что фотограф на выезде. Квиллер оставил послание, с тем чтобы Бутра ему перезвонил.
Этого звонка ему не суждено было дождаться.
Когда миссис Джаспер вернулась с корзиной белья, он пригласил её в библиотеку и спросил:
– Миссис Джаспер, когда вы впервые пришли работать в «Касабланку»?
– Прямо перед кризисом двадцать девятого года. Тогда многие с крыш попрыгали. Жуть что творилось.
– Идите сюда, присядьте. Вы не вспомните фамилий людей, на которых вы тогда работали?
Она с пылающими щеками села на краешек стула, поставив корзину на колени.
– Только на одну семью я работала тогда, их было двое: отец и дочь. Он был милым человеком с небольшими усиками. Мистер Пламб – вот как его звали.
– Его дочь всё ещё здесь живет!
– Ага, на двенадцатом, мисс Аделаида. Мы с ней одного возраста.
– Дайте-ка сюда эту корзину. Устраивайтесь поудобнее, – проговорил он с внезапным порывом гостеприимства. – Хотите кофе?
– Я только что выпила хорошую чашку чая внизу, но всё равно спасибо.
– Что же вы делали для Пламбов?
– Работала прислугой. У меня была – только представьте себе! – собственная комнатка, это у молодухи из Чипмунка. В то время они нанимали много народа. Жилось привольно.
– А какой была Аделаида в молодости?
– Ох, вот уж она была красотка! Мистер Пламб её страшно баловал. Купил ей на день рождения автомобиль, и привратник возил её по Цвингер-бульвару взад-вперед, как княгиню. Помню, её первый выход в свет и то платье, что она надела, – сплошь бисер и перья и заканчивалось над коленками. Такая тогда была мода. После этого события отбоя не стало от молодых людей, все цветы да коробки шоколада приносили. И тут же мы узнали, что она обручена с самым красивым из всех них. – Миссис Джаспер печально покачала головой. – Но закончилось всё очень плохо.
– Что случилось?
– В общем, уже и день свадьбы назначили, и приглашения разослали, и в Париже подвенечное платье заказали. И вдруг что-то стряслось – как гром среди ясного неба. Мистер Пламб стал угрюмым, а мисс Аделаида надулась – прислуга на цыпочках ходила, боясь рты открыть. Я спросила экономку, и та сказала, что у мистера Пламба туго с деньгами. Потом он продал автомобиль и уволил нескольких слуг, а мисс Аделаида сидела в своей комнате и отказывалась выходить, хоть потолок тресни. Экономка сказала, что мистер Пламб заставил дочь расторгнуть помолвку. После чего он заболел и умер. – Миссис Джаспер наклонилась вперёд и широко распахнула глаза. – Но только мне кажется, что мисс Аделаида его отравила!
Квиллер, расслабившись от журчания женского голоса, едва не выскочил из кресла,
– С чего вы взяли?
– Она со мной всегда по-приятельски говорила, мы ведь одногодки.
– И что сказала?
– Она ненавидела его за то, что он сделал! Так она мне кричала, топая ногами и кидая всякие предметы. Такая распущенная была. Всегда получала что хотела и делала что хотела. Поэтому и отравила отца-то.
– Откуда ей было взять яд?
– В подвале хранился крысиный яд. Сторож хранил его в своем шкафчике в банке с черепом и костями.
– Миссис Джаспер, – укоризненно сказал Квиллер, – неужели вы можете себе представить «касабланковскую» красотку, тайком пробирающуюся в подвал, для того чтобы стащить крысиный яд?
– Зачем? Его не она взяла, а домашний врач, если хотите знать моё мнение. Это был молодой человек, похожий на кинозвезду, и она ему всё время улыбалась. Экономка говорила, что хорошего из этого ничего не выйдет.
– Очень интересно, – фыркнул Квиллер в усы. Его благосклонное отношение к людям толкало их на разговор – правдивый или лживый, не важно, – в данном случае это, конечно же, были домыслы.
– Ещё бы не интересно, – продолжила миссис Джаспер. – После того как мистер Пламб умер и она получила страховку, врач купил себе авто! Откуда у молодого прощелыги в те времена взялись бы деньги на подобную покупку?
– Миссис Джаспер, сколько раз вы пересказывали эту историю?
– Я рассказывала это только моему Эндрю после женитьбы, и он предупредил, чтобы я больше никому ничего не рассказывала, но сейчас Графиня уже совсем старая, и это ничего не значит. А мне всегда хотелось с кем-нибудь поделиться.
– Большое спасибо, – сказал он. – Уже начало четвертого, и мне пора везти кошек к ветеринару.
– Сейчас полью деревья, и на сегодня всё, – ответила миссис Джаспер.
Квиллер заплатил ей и сказал, что увидится с нею в следующий понедельник, – ещё одно обещание, которое ему не удалось сдержать.
Оба сиамца лежали на матраце.
– Всем подъём! – крикнул он весело. – Покупайте 6илеты на поездку на «Спелой сливе»! – Он ни словом не обмолвился о клинике, но кошки о ней уже знали! Никакими уговорами их было не заставить влезть в контейнер.
Сначала Квиллер попытался пропихнуть Коко в маленькую дверцу: так… передние лапы, голова, и вдруг кот уперся задними лапами в решётку, раздулся и принялся лупить хвостом, словно хлыстом. Несмотря на всё своё мастерство, Квиллер не сумел сунуть внутрь клетки одновременно четыре лапы, голову, хлещущий хвост и извивающееся тело. В изнеможении он отказался от дальнейших действий и взял коробку с мороженым. Когда несколько минут спустя он вернулся в комнату, сиамцы, довольные друг другом, сидели рядышком в контейнере.
– Кошки! – прорычал Квиллер. – КОШКИ! Он вынес контейнер из квартиры и вызвал лифт.
