– Я жду звонка Джуниора, – сказал Райкер Квиллеру, примеряя новый джемпер.
Раздался стук в дверь, Квиллер открыл её и увидел молодого человека, держащего поднос с чаем.
– Вы ошиблись номером. Мы не заказывали чай, -сказал он молодому человеку.
– Это вас приветствует хозяин гостиницы, сэр.
Официант прошёл в комнату и поставил поднос на покрытый кружевной скатертью чайный столик у небольшого жёсткого дивана. На подносе были фарфоровые чашки с блюдцами, фарфоровый чайник, разрисованный бутонами роз, серебряные молочник и сахарница, тарелка с песочным печеньем и изящно вышитые салфетки в серебряном кольце.
– Как раз то, что я хотел. Ещё немного печенья, – заметил Райкер, садясь на диван и неуклюже наливая чай в тончайшие чашки китайского фарфора. Квиллер пристроился напротив него на маленьком стуле.
В этот момент зазвонил телефон.
– Это Джуниор! – сказал редактор, вскакивая. – Он знает своё дело!
Устремившись к телефону, Райкер зацепился пуговицей за кружевную скатерть и стащил её со стола вместе с чаем, молоком, сахаром, песочным печеньем и фарфором. Однако висящая на пуговице скатерть не помешала ему ответить на телефонный звонок с невозмутимостью умудренного опытом редактора отдела новостей. Затем он повернулся к Квиллеру:
– Это портье. Хочет знать, не нуждаемся ли мы ещё в чём-нибудь.
– Скажи ему, чтобы прислал швабру и совок, – сказал Квиллер.
Это явилось последним несчастьем, постигшим «Бонда Скотс Тур», но для Квиллера был припасен ещё один сюрприз. В три часа ночи зазвонил телефон. Квиллер, не открывая глаз, принял сидячее положение и включил свет.
– Что-то случилось с кошками… или с амбаром, – позевывая, сказал он зашевелившемуся Райкеру. Как он и ожидал, звонили из Пикакса, и на проводе была Милдред Хенстейбл.
– Надеюсь, Квилл, я не отвлекла тебя от обеда?
– От обеда? Сейчас три часа ночи!
– Ой, прошу прощения! – огорченно закричала она. – Я отняла пять часов, вместо того чтобы их прибавить. Мне так жаль!
– Что-нибудь случилось? С кошками всё в порядке?
– Всё прекрасно. Мы только что слегка перекусили.
– Когда похороны Ирмы? Как Хасселричи пережили это? Ты что-нибудь знаешь?
– Я поэтому и звоню, Квилл. Похороны отложили… по семейным обстоятельствам, как было сказано в газете. А на самом деле тело ещё не прибыло.
– Ещё не прибыло?! Его отправили с Мелиндой четыре дня назад!
– Да, Мелинда уже дома. Она сказала, что тело было отправлено в грузовом самолете… но оно пропало.
– Откуда ты это узнала?
– Роджер был в похоронном зале и спросил, почему так много цветов и нет тела, и братья Динглберри сказали ему, что оно где-то заблудилось.
– Напали на какой-нибудь след?
– О да. Из Шотландии оно благополучно добралось до Чикаго, где его по ошибке погрузили в самолёт канадской авиакомпании.
– И сейчас оно в Канаде?
– Нет, его путь удалось проследить только до Денвера, полагают, что сейчас оно возвращается в Чикаго через Атланту.
Квиллер застонал:
– Милдред, да это просто абсурд. Джуниор знает, что произошло?
– Роджер рассказал ему, но всё держится в секрете от убитых горем родителей Ирмы.
– Не вешай трубку, – попросил её Квиллер. Повернувшись к Райкеру, он сказал: – Тело Ирмы ещё не прибыло. Его отправили в канадский город с похожим названием. Джуниор эту новость утаивает.
Они уставились друг на друга, и каждый уже мысленно видел заголовки в газете. Их профессиональная выучка и опыт газетчиков требовали сделать из всего этого сенсацию, но «Всякая всячина» была газетой маленького городка, и это меняло дело. Райкер понимающе кивнул.
– Хорошо, спасибо, Милдред, – сказал Квиллер. – Всё остальное в порядке? Как там сиамцы?
– Один из них отгрызает куски от твоих старых свитеров и разбрасывает.
– Вероятно, это Коко. Он уже сто лет этим не занимался! Ему одиноко.
– Мне ужасно жаль, что я тебя разбудила, Квилл.
– Всё в порядке. Я рад твоему звонку. Скоро я буду дома, возможно, даже раньше, чем собирался.
ШЕСТЬ
На десятый день путешествия участники «Бонни Скотс Тура» выставили свой багаж в коридор в половине восьмого, а не в половине седьмого утра, внеся, после тайного голосования, поправку к программе, составленной Ирмой, и добавив себе лишний час сна. Квиллер дошёл до номера Полли и постучался.
– Можно войти? – спросил он.
– Доброе утро, милый. Я как раз собираюсь заварить чай. Выпьешь чашку?
– Нет, спасибо. Я просто хочу сообщить тебе, что уезжаю тотчас по прибытии в Эдинбург.
– Что-нибудь случилось дома? – спросила она с тревогой.
– Нет. Просто мне очень хочется вернуться в Пикакс. Я меняю свой билет на самолёт.
– Квилл, тебе компаньон не нужен?
– Ты не хочешь разве посмотреть Эдинбург? Это великолепный город. Я много раз был там по заданию газет.
– Скажу честно, после смерти Ирмы моя душа не лежит к нашей поездке, и ещё, пусть это покажется глупым, но… я соскучилась по Бутси.
– Дай мне твой билет, и я позвоню в авиакомпанию, – сказал он.
На этот раз он заказал места в первом классе – он нуждался в дополнительном пространстве для своих длинных ног и широких плеч и после десяти дней разговоров о пустяках жаждал уединения для задушевной беседы с Полли.
Через двадцать четыре часа, распрощавшись с товарищами по путешествию, они оказались на борту самолета, и Квиллер позволил себе роскошь вытянуть свои длинные ноги. Полли пила шампанское, и они наслаждались своим положением «очень важных персон».
– Интересно, скучал ли по мне Бутси, – сказала Полли. – Я ещё никогда не оставляла его дольше, чем на выходные. Моя невестка хорошо о нём заботится, но между ними нет, конечно, такого взаимопонимания, какое установилось между ним и мной.
– Милдред говорит, что Коко отгрызает кусочки от моих свитеров. Значит, ему одиноко, хотя она кормит его изысканными блюдами и развращает сомнительными развлечениями, наподобие карточных гаданий. Им снова предложили шампанское, и была подана восхитительная закуска, которая навела Полли на одну мысль.
– Как странно, что в Шотландии нам ни разу не довелось отведать хаггис!
– И мы ни разу не слышали игры на волынке.
– И не видели, чтобы кто-нибудь танцевал хорнпайп.
– Фактически мы ни разу не пообщались с кем-нибудь из шотландцев. Мы всегда были вместе, с нашей группой и оставались маленьким кусочком Мускаунти на чужой земле.
