– Квилл? Ты ещё слушаешь?
– Да, я на проводе. Диана. Просто не знаю, что и сказать. Да к тому же мне ещё надо как-то сообщить эту новость Полли.
– Может, хочешь, чтобы я с ней поговорила?
– Спасибо, думаю, тут я сам справлюсь… Хотя, естественно, её лучше не будить раньше времени. Пожалуй, я зайду к ней, чтобы сообщить обо всём лично… Да, так будет лучше всего. Диана, ты даже не представляешь, как высоко мы ценим твою чуткость и отзывчивость.
– Именно потому я здесь и живу, – отозвалась она.
Повесив трубку, Квиллер начал мерить шагами комнату, пытаясь осознать свои ощущения. Его потрясла внезапность потери, опечалил безвременный уход молодой, энергичной, щедрой, всеми любимой дочери Пикакса, переполняло сочувствие к Полли, которая потеряла последнюю семейную связь… Впрочем, он к тому же и злился. Ещё не пробило пяти часов, когда он решительно набрал номер Даниэль. Линия была занята. Он продолжил шагать из угла в угол, а Коко следил за ним тревожным взглядом, который округляет кошачьи глаза. Кто, кроме Картера Ли, мог звонить Даниэль в этот час? Подождав несколько минут, Квиллер снова набрал её номер и снова услышал короткие гудки. О чем можно так долго болтать? Или она просто отключила телефон? Спустившись вниз, он включил кофеварку и вновь позвонил.
Услышав наконец длинные гудки, он почувствовал нестерпимое желание наорать на веселую вдову: «Где шляется твой расчудесный родственник? Почему он делает тайну из своего местонахождения? Ты с ним разговаривала? Я целый час не могу к тебе дозвониться! Бога ради, о чем вы так долго трепались?»
Когда же она сняла трубку и ответила, он спокойно сказал:
– Даниэль, я только что узнал ужасные новости. Мы потеряли Линетт. Картер Ли уже сообщил тебе об этом?
– Да, только что. А как ты узнал об этом?
– Один местный доктор связался с больницей в Новом Орлеане.
– Какой ужас, правда? Мой кузен просто помешался от горя. Я пыталась привести его в чувство, подбодрить.
– Я хотел бы позвонить ему и выразить соболезнование. Уверен, любые добрые слова помогут в такую минуту. Он дал тебе свой номер в гостинице?
– Он уже выписался из гостиницы! И едет домой. Я посоветовала ему вернуться к нам как можно скорее, пока ещё аэропорт работает. Он вылетает сегодня же. Картер сказал, что вылетит, как только оформит все бумаги.
– Я готов встретить его с пятичасового рейса…
– Он просил, чтобы я сама его встретила. Ему хочется рассказать мне о чём-то. Перед смертью Линетт просила его продолжать начатую работу. Он хочет сделать Плезант-стрит своего рода мемориалом в её честь.
– Говорил ли он что-нибудь об организации похорон? На здешнем кладбище есть красивый участок, где покоятся с миром четыре поколения её предков и одно оставшееся место дожидается последнюю из рода Дунканов. Ему известно об этом?
– Я не в курсе, – ответила она.
– В Пикаксе принято с почестями провожать в последний путь уважаемых людей.
– Он ничего об этом не говорил.
– Я понимаю. Ладно, позвони мне, если смогу чем-нибудь помочь.
– Он просил меня сообщить эту новость Полли, но я не представляю, как это сделать.
– Всё уже сделано, – поспешил солгать Квиллер. – Тебе нет нужды беспокоиться на сей счёт.
Взбодрённый этим набором полуправды и лжи во спасение, Квиллер расправил плечи, распланировал свой день, вылил кофе, покормил котов, расчесал им шёрстку, принял душ, побрился и дождался наконец семи часов.
Тогда он позвонил Райкерам, и Милдред сообщила, что Арчи в душе.
– Скажи ему, пусть завернётся в полотенце и подойдёт к телефону. У меня важная информация!
Вскоре в трубке раздался ворчливый, но заинтригованный голос Райкера.
Квиллер выпалил:
– Оставь всю первую полосу для исключительно важного события.
– Лучше бы хорошего, – буркнул Арчи. – Я стою босиком, с меня вода бежит на пол.
– Оно не хорошее. Оно плохое. Мы только что связались с Новым Орлеаном. Вчера вечером Линетт попала в больницу, а рано утром она умерла.
– Что?! Что ты сказал?.. Что с ней случилось?
– Желудочно-кишечное расстройство. Доктор Диана разговаривала с врачами из тамошней больницы.
– Иными словами; пищевое отравление, – заключил Райкер. – В этом гастрономическом раю предпочитают не ставить такие диагнозы. Тебе известны какие-то детали?
– Только одно. Она, когда звонила Полли, жаловалась, что еда там слишком острая для неё.
– Как нам связаться с Картером Ли?
– Он летит обратно. Даниэль встретит его с пятичасового рейса.
– Надеюсь, пикакское радио не пронюхает об этом раньше времени. Хотелось бы на сей раз выдать совершенно свежее сообщение.
– Отлично! А сейчас вали обратно в свой душ. Арчи. Надеюсь, ты не совсем испортил Милдред новый ковер.
«С Райкером легко, – подумал Квиллер. – Обрушить такую новость на Полли будет гораздо труднее».
СЕМНАДЦАТЬ
– Ничего, если я загляну на пару минут? – спросил Квиллер у Полли по телефону. – Мне нужно кое-что обсудить с тобой.
– Может, вместе позавтракаем? – предложила она. – Библиотека сегодня закрыта. Так что у меня полно времени.
– Нет, спасибо. Мне нужно закончить статью.
По пути он размышлял, как лучше подступиться к опасной теме, как мягче подвести Полли к плохой новости.
Она встретила его в дверях, заинтригованная, но не встревоженная.
– Давай присядем на диван, – предложил он. -Я должен признаться тебе кое в чём. – Они прошли в гостиную, и он нежно взял её руку. – Я виноват в том, что, пытаясь уберечь тебя от волнений и бессонницы, утаил кое-что.
– Разве это такой уж тяжкий проступок? – беспечно спросила она.
– Ну… Возможно. Когда Линетт звонила в субботу вечером, она жаловалась на желудочное расстройство. Всё оказалось хуже, чем ей виделось. Картеру Ли пришлось отвезти её в больницу.
– О дорогой! – с тревогой воскликнула она. – Как ты узнал?
– Он позвонил Даниэль и попросил её известить нас. Было около двух часов ночи – слишком поздно, чтобы беспокоить тебя. Поэтому я позвонил доктору Диане и заручился её помощью. Она связалась с новоорлеанской больницей и выяснила, что Линетт в тяжёлом состоянии. Диана регулярно звонила им в течение ночи, и последний раз ей сообщили плохую новость.
– О Квилл! Что ты хочешь сказать? – Полли прижала ладони к щекам.
– Она умерла около половины четвертого утра.
