— Слишком поздно, Квилл! Он уже договорился о работе!
— Мне жаль, — сказал Квиллер. — Но не забывайте, что в нём шесть футов восемь дюймов роста, что он умён и способен справиться с любой ситуацией.
— Меня огорчает не это. Он будет приходить домой пропахший сигаретным дымом и несвежим пивом!
— Кто-нибудь знает, куда подевался предыдущий менеджер? И почему он уволился?
— Его жене предложили работу в Центре, поближе к её стареньким родителям.
— Понятно.
— И ещё одно меня тревожит, Квилл: бармену была обещана должность менеджера, и Дерек опасается, что тот станет относиться к нему враждебно.
— Понятно.
— Я так разочарована, — призналась Элизабет со вздохом. — У меня есть капитал, который хотелось бы вложить, и я мечтала о том, как помогу Дереку устроиться в какой-нибудь шикарный обеденный клуб, как только он закончит курс обучения. А теперь ему придётся пропускать занятия — и из-за чего? Барбекю — вещь неподходящая для высококлассных ресторанов.
Квиллер ей искренне сочувствовал и пытался подыскать слова утешения:
— Я аплодирую вашему честолюбию, Элизабет. Не сдавайтесь. Этот крюк может оказаться короче, чем вы думаете. Иногда задержка приводит к неожиданному скачку вперёд. Вспомните: если бы вас не укусила змея на острове Завтрак, вы бы здесь сегодня не были. Вы именно та, что необходима Дереку, и всё закончится хорошо, я в этом убеждён. Думайте только о хорошем.
Снова я говорю банальности, упрекнул он себя, разыгрываю доброго дядюшку, утешающего расстроённую юную девушку. Этой роли он старательно избегал, но готовность выслушать и задумчивый взгляд постоянно обрекали его на амплуа исповедника.
Чтобы подбодрить Элизабет, Квиллер сказал:
— В вашем магазине есть необычайно интересные вещи. Как идут дела?
— Во время уик-эндов ко мне заглядывают главным образом любопытствующие, а вот самые лучшие покупатели появляются по будним дням — это чикагцы, отдыхающие в клубе «Гранд-острова». Они приплывают сюда на своих яхтах, заходят выпить в таверну «Кораблекрушение» или перекусить в «Бяке-Кулебяке». Отдают дань местной экзотике. А потом забредают сюда, рассказывают мне, как провели время, и тратят деньги. Я продала довольно много драгоценностей, принадлежавших моей бабушке и прабабушке по отцовской линии. А ещё у меня было два портсигара, которые купил коллекционер, собирающий старинное серебро… Эти шашки необычные. Доска инкрустирована чёрным и тиковым деревом. Красные фигурки из киновари, а чёрные — из агата. Даже если вы не играете в шашки, это прекрасная тема для разговора. А Коко любит шашки? Я помню, как он играл на острове в домино.
— Не исключено… Дайте-ка подумать… У меня есть идея. Дома у меня имеется английский столик восемнадцатого века из таверны, и на нём ничего. Туда просится что-то равноценное. По крайней мере, так считает мой дизайнер. Я возьму эти шашки!
— Я рада, что они будут у вас, Квиллер. Я хочу, чтобы они попали в хорошие руки. Эти шашки принадлежали одному из моих предков, железнодорожному магнату. В тысяча восемьсот девяносто первом году он спас их из большого пожара в Чикаго.
— Элизабет, я не сомневаюсь, что это так, — заметил Квиллер, — но вы расхваливаете свой товар как заправский торговец антиквариатом.
— Это верно! И у них есть кожаный футляр. Я упакую их для, вас.
Когда сделка была завершена и Квиллер уже выходил из магазина, он сказал:
— Элизабет, если Дерек решил какое-то время поработать у мистера Рэмсботтома, то, как мне кажется, ему следует заключить письменное соглашение. Кто ваш поверенный?
— Он в Чикаго.
— Достаточно ли хорошо вы его знаете, чтобы позвонить ему и спросить совета неофициально?
— Он мой крёстный.
— Тогда сделайте это!
Она выбрала одну из игрушек.
— Возьмите это для кисок — с приветом от меня.
По пути домой Квиллер размышлял о змее, погубившей семью Даффа Кэмпбелла и собиравшейся теперь стать работодателем Дерека. Вопрос, каким образом было совершено зло, мучил Квиллера, а ненайденные ответы докучливей голода, жажды и москитов. Любое расследование нужно вести очень осмотрительно. Ни в коем случае нельзя засветиться: он слишком заметная фигура в обществе, и каждый его шаг обсуждается с превеликим удовольствием.
Ответ могла знать Аманда Гудвинтер. Она сама занималась политикой и по какой-то необъяснимой причине на дух не выносила Честера Рэмсботтома. Аманда представляла город, он же — округ.
Или можно было обратиться к Фрэн Броуди, дочери шефа полиции, строго конфиденциально… Но она всё ещё не вернулась из отпуска.
А может, разговорить самого Броуди? Он, верно, не откажется пропустить стаканчик перед сном.
Или призвать на помощь Полли? Её помощница — ходячая энциклопедия местных секретов.
Есть ещё Лайза Комптон. Она, несомненно, знает. Её девичья фамилия была Кэмпбелл. Но станет ли она говорить? Селия Робинсон могла бы её расспросить. Они обе работают в организации, помогающей престарелым, — Селия там добровольная помощница, — к тому же они подруги. Кроме того, Селия обожает тайные задания. Да, Селия — это то, что нужно.
Вернувшись в амбар, Квиллер увидел, что Юм-Юм исследует содержимое корзин для мусора, а Коко наблюдает за воронами из окна холла.
— Вкусненькое! — объявил он, и оба сиамца незамедлительно направились на кухню.
После того как они покончили с сухим кормом, Квиллер достал игрушку Элизабет и продемонстрировал кошкам, приговаривая:
— Это прислала ваша подруга!
Они следили за его движениями сонным взглядом, в котором не было ни искорки интереса, сидя рядышком друг с другом. Сиамцы лишь проявляли умеренное любопытство к новой эксцентричной выходке персоны, которая предоставляла им стол и кров.
— Ну же! Давайте поиграем! Прыгайте! Оп-ля! Оп-ля!
Сиамцы переглянулись, словно сомневаясь в здравости его рассудка.
— Ну и ладно! — буркнул он и бросил игрушку в корзинку для мусора.
Была суббота. У Полли сейчас первый сеанс с портретистом, и она, в синем шёлковом платье, сидит в высоком резном деревянном кресле на фоне кожаных корешков книг, унаследованных от семьи её покойного мужа; в руках у неё томик Шекспира. Картина ещё не была написана, а Квиллер уже видел её мысленным взором, и ему не терпелось услышать о деталях создания полотна.
Между тем его внимание привлёк телефонный звонок. Это была Селия Робинсон.
— Это вы? — спросила она.
— Нет, это всего лишь автоответчик того, кому вы звоните.
Она разразилась таким пронзительным смехом, что Квиллеру пришлось отнять трубку от уха.
— У меня кое-что для вас есть, шеф. Ничего, если я привезу вам это прямо сейчас?
