* * *
В самолет на Челябинск, кроме Уральского женского хора, погрузились и другие люди, имеющие к музыке непосредственное отношение, — группа «Ария» продолжала свое турне по России.
По странному недосмотру менеджеров концерты в Ростове не были запланированы, а здесь поклонников у группы было немало. В частности, для местного байкерского сообщества «Ария» давно уже была номером первым — с тех пор, как вышел альбом «Герой Асфальта».
Штурман с Майком рванули на концерт в Нижнем, нормально оттянулись под сумасшедшую вибрацию трех электрогитар и гулкий ритм большого барабана. Сразу после песни на бис они протолкались к выходу, пока публика еще ревела, требуя продолжения концерта. Двое друзей уже знали, куда теперь направятся музыканты, знали, что выступать «арийцы» будут завтра вечером.
От Нижнего до Челябинска примерно тысяча километров по прямой. Но реально по трассе Штурман насчитал тысячу двести. Раза два, как минимум, тормознут «гиббоны», чтобы штрафануть и занести данные в черный список. Раз-другой придется встать по техническим причинам. Плюс мелочевка дозаправка, долив масла.
Сейчас десять вечера, концерт в Челябинске не начнется раньше шести. Двадцать часов в запасе, вроде бы не так мало. Но надо ведь еще по городу поколесить, выяснить, где состоится «мероприятие». В отличие от концертов раскрученной попсовой дряни, «Арию» не больно рекламируют. Например, здесь, в Нижнем, почти не было афиш.
Нужно еще время, чтобы где-то припарковать мотоциклы, чтобы пробиться в зал всеми правдами и не правдами. Короче, стартовать надо резко и отжигать, пока дорога позволяет.
— Самолет мы, конечно, не обгоним, но стремиться надо.
* * *
Улюкаев в самом деле заболел. В каком-то поселке Юрий отыскал убогую поликлинику — здание с облупившейся штукатуркой. Попросил градусник, столбик ртути добрался почти до отметки «сорок».
Докторша послушала фонендоскопом — сказала, что легкие чистые.
— Может быть, вирусная инфекция. Через пару дней температура спадет, тогда симптомы проявятся. Пока пусть принимает аспирин. Постельный режим, обильное питье.
Улюкаев слабо усмехнулся, но спорить с врачом не стал. Уже в машине сказал, что сам сядет за руль.
— Глотай таблетку и ложись. Ноги, правда, не вытянешь, но ничего, так даже теплее.
— Пустяки, температура — это еще не смертельно.
— Давай-ка, друг сердечный, соблюдать режим. Если есть смысл к кому-то из женщин прислушиваться, так это к врачам.
Понимая, что капризничать не время, Улюкаев дал себя убедить. Только попросил выключить печку — душно.
— Пропотеть тебе надо, потерпи ради дела.
Терпухин будто встретил нуждающегося в помощи соплеменника. И в самом деле — они ведь оба из мужского племени, пусть даже один мягче телом и духом, а другой крепче.
Редко Юрий чувствовал с кем-нибудь солидарность только по той причине, что мочится он тоже стоя, а не сидя. Сейчас вот столкнулся со слабостью плохо знакомого человека перед лицом женского сумасбродства, с преданной, верной любовью, которая не приносит ничего хорошего. Слабость не сделала его подлецом, и это уже достойно уважения.
Довез больного до города, устроил в гостинице, благо цены здесь не слишком кусались и деньги, взятые в дорогу, Улюкаев еще не успел растратить. Отогнал внедорожник на охраняемую стоянку, снял с крыши мотоцикл и отправился на поиски хорошего врача.
Терапевт из центральной больницы долго кочевряжился, но наконец согласился заехать в гостиницу после рабочего дня. К этому времени температура у больного спала, на лице и на теле выскочило несколько прыщиков.
— И здесь, кажется, тоже, — пробормотал Улюкаев, осторожно почесывая макушку. — Где я мог эту гадость подцепить?
Каждые пять минут он смотрел на себя в зеркало. Уверенный в скорой встрече с Катей, он хотел выглядеть как можно лучше. А тут неведомые прыщи превратили его, как назло, в карикатурного персонажа.
Врач не стал себя слишком утруждать, с порога определил ветрянку.
— Смеетесь? — возмутился Улюкаев. — Это же детская болезнь.
— Вы точно помните, что переболели в свое время?
— Не помню.
— Если не помните, значит, не болели. Соответственно иммунитета нет. Прыщики не расчесывать. Неплохо бы прижигать зеленкой.
Едва дверь за врачом захлопнулась, Улюкаев в отчаянье рухнул в кресло:
— Если она узнает про ветрянку, разлюбит меня окончательно.
* * *
В придорожных отстойниках еще не видели, чтобы молодая, красивая, со вкусом одетая женщина прикатила на такси и поселилась в тесной клетушке, где с трудом можно было развернуться, встав с кровати. Отстойник, правда, был не из самых паршивых. Кроме заправки и автосервиса здесь исправно работал душ, блюда в забегаловке не вызывали тошноту, по крайней мере у среднего гражданина. Можно было позвонить по междугородному телефону, в сортире дерьмом был испачкан только пол, но не стены.
На «плечевую» для водил такая красотка никак не походила. Может быть, городская проститутка разругалась со своим сутенером и теперь боится работать на прежней территории?
Первого, кто к ней сунулся, Катя вежливо отшила. Товарищ не понял, продолжал свои домогательства и тогда на глазах у нескольких свидетелей отлетел метров на пять после контакта с электрошокером.
Контингент в отстойнике постоянно менялся.
Не всех убеждала информация насчет охранного приспособления. Каждый считал, что уж он-то уломает блондинку. Один надеялся на личное обаяние, другой на модный прикид и богатый опыт, третий на бутылку с огненной водой особого качества.
Катя опасалась, что слабый удар током не всякого убедит, а сильный может отправить на тот свет кого-нибудь со слабым сердцем. Пора было объявить о себе, тем более что только так можно рассчитывать на скорую встречу с Гоблином.
Предмет ее мечтаний почти точно мотался где-то в этих краях. Она уже наслышалась о свежей истории с караваном фур. Несколько более давних случаев тоже связывали с бородатым мотоциклистом.
Вечером второго дня своего пребывания в отстойнике Катя отправилась переговорить с хозяином. Его усатая физиономия выразила живейший интерес. Подтянул тренировочные штаны с пузырями на коленях, поправил золотую цепочку от крестика, сцепил за спиной руки, пахнущие солярой, как у простого шоферюги.
— Как ваше ничего? Не скучаете?
— Человека жду.
— По делу или просто — ради интереса?
— Я его невеста.
Хозяин отстойника поперхнулся от неожиданности и сразу поскучнел.
