Менты уже навострились, ожидая эксцессов. Кто-то неразборчиво крикнул про парк, будто «мероприятие» переносится туда.
Парни в банданах и кожаных куртках тут же стали тормозить машины, впихиваться в автобусы. Как только Майк со Штурманом завелись, к ним на мотоциклы подсели по двое незнакомых ребят, и отказать им не было никакой возможности. Байкеры были рады уже тому, что фанаты просто не отняли «Уралы».
Все, кто как мог, двинулись к городскому парку.
— Слухи ходят, что сам Гоблин прикатит, — сказал парень за спиной Штурмана.
— И здесь он прославился, — тряхнул головой байкер.
— Пока еще не чудил. Но, по слухам, вроде объявился на Урале.
— Не думаю, что явится — он не большой поклонник массовых мероприятий.
— Откуда знаешь?
— Я, между прочим, его земляк. Еще застал времена, когда он мелькал в нашей тусовке.
— Так ты его сразу приметишь.
— Его любой здесь сразу приметит. Ошибиться невозможно, второго такого кадра пока еще нет.
На обветшалой сцене уже стояли ударная установка и две пирамиды из мощных колонок.
Народ быстро рассаживался по спинкам скамеек, протискивался между рядами. Стоянки для мотоциклов здесь не было. Те, кто прикатил на двух колесах, пристраивались вдоль ограды, отсюда можно было смотреть и слушать, не слезая с «коня».
Снова появились омоновцы — без них дело никак не могло обойтись. Разбившись на мелкие группы, стали проверять зрителей без всякой системы и последовательности по обе стороны ограды.
— Кто-то парашу пустил, будто Гоблин ожидается, — сообщил другу Штурман.
— Не выставляться бы тогда ментам.
— Здешние меньше всего хотят иметь головную боль. Авось, думают, развернется и укатит восвояси.
Народ вокруг зааплодировал, загалдел. Появились музыканты, и сразу с места в карьер грянула песня из нового альбома. Менты тем временем особенно нежно, с любовью ощупывали мотоциклистов. И время от времени оглядывались, будто ждали подвоха.
Песни звучали одна за другой, почти без пауз. Гитаристы состязались в безумных «запилах»; казалось, струны вот-вот порвутся или начнут светиться от разогрева. Публика тоже быстро разогревалась, каждый уже выбросил вверх сжатый кулак и размахивал им согласно с ритмом.
Прожекторы монтировали на ходу. Вот включился один, обдав музыкантов потоком густо-синего цвета, потом сцена окрасилась багрово-красным. Грянул старый, всем памятный хит:
Как зверь мотор в ночи ревет
Пустырь, разъезд и разворот…
— Гоблин, — чей-то выдох рядом пробился через тяжелую звуковую завесу.
Штурман с Майком тут же обернулись на треск: опоздавший действительно подъехал на «Харлее». Но это была другая модель — гораздо более дорогая и тяжелая, чем у Гоблина.
— Ультра-Классик от девяносто третьего, — небрежно определил Майк.
— А сам далеко не профи. Видел, как он встал коряво? Наряд, правда, супер-пупер.
«Харлей» был ярко-красным, с серебром. Байкер нарядился под цвет машины — красный мотокостюм, серебристые шлем и перчатки. Все новенькое, чистенькое — уже это одно обличало в нем просто-напросто богатенького Буратино, который думает, что внешний форс — это все.
Менты кинулись шмонать незнакомца и мотоцикл. Тем временем разверзлись небесные хляби — не каплями, а настоящими струями в палец толщиной, будто кто-то наверху открыл задвижку.
К счастью, сцена была накрыта полукуполом, иначе аппаратуру бы мигом закоротило. Песня звучала дальше:
Запел асфальт — ты, слышал каждый звук!
Запел асфальт, как сердца стук!
Запел асфальт, ты был его герой!
Так пел асфальт, пел за спиной!
Широко расставив ноги, гитаристы раскачивали головами — длинные, ниже плеч волосы мотались в разные стороны, будто развеваемые ветром скорости. Тем временем менты повели куда-то красно-серебристого щеголя. Майк со Штурманом особой солидарности с ним не почувствовали — пару таких случаев сбивают спесь с новичков, мнящих, что байкерскую славу можно купить где-нибудь в престижном столичном магазине.
Никто из зрителей даже не думал расходиться.
Одни приняли холодный душ как дополнительный спецэффект, некоторые даже куртки с себя скинули, чтобы ощутить встряску в полной мере.
Другие решили, что ливень — это вызов с небес.
Там, наверху, Бог взял сторону ментов и решил испортить праздник. Не бывать этому! Кто-то хрипло кричал, запрокинув голову к небу, махал кулаком, адресуясь к высшим силам.
Глава 32
ФАЛЬШИВЫЙ ЗАКАЗ
Гоблин был далеко от того места, где его ожидали увидеть. Он не собирался вступать в разговор, просто протянул руку, чтобы забрать ракетницу. И тут заметил, что незнакомец совсем не пьян. Протрезвел от испуга? Так, что даже запах сразу выветрился?
Гоблин резко обернулся в сторону лесной опушки. Никого. Он настолько привык к грохоту движка, что давно уже слышал сквозь него шаги, шорох листьев, слабый треск ветки под ногой. Тишина, напротив, забивала уши, будто ватой.
— Хотел увидеться, — проговорил Хмель. — Но это не подстава.
Гоблин молча забрал себе ящик с зарядами, а потом и саму ракетницу.
— Сразу скажу как есть, незачем долго мне ходить вокруг да около. Нужно убрать человека, чтобы никто не подкопался и не стал уголовное дело заводить.
— Новое точно не станут, подошьют к моему.
Мой след давно простынет, а еще самое малое месяц любую аварию на дороге будут мне приписывать.
— За это я готов платить.
— Завязал я с такими, как ты, связываться.
Аванс за милую душу, а с остатком уже жметесь. Завтра, послезавтра, не так сразу. Как будто я, блин, школьный учитель и требую себе месячную зарплату.
— Задержек не будет, обещаю. Как только, так сразу.
— Наоборот: утром бабки, вечером стулья.
— Возьмешь и укатишь. Попробуй потом тебя найди, второй раз номер с фейерверком не выгорит.
— Мне и первый раз не понравился. Не люблю хитрожопых — чем меньше вас по земле ползает, тем больше кислороду. Размазать такого по канаве приятнее, чем баксы поиметь.
Менты снабдили Хмеля качественными фальшивыми сотками, изъятыми два года назад у заезжих чеченцев. Все номера были переписаны: если Гоблин решит сразу что-нибудь прикупить, потянутся дополнительные ниточки.
