Я хотела возразить, но с начальством, как известно, не
поспоришь. Он ждал на углу у моего дома.
– С Сашкой я погулял, – сообщил он миролюбиво, и
за это я ему простила многое. К примеру, то, что он сидит рядом с таким видом,
точно все тайны уже вовсе не тайны, а пустячок.
Столпотворения в переулке, где жил Мишка, не наблюдалось.
“Жигули” у подъезда и новенький “Форд”, на котором ездил мой хороший знакомый
по фамилии Николаев. Я порадовалась, что приехал он, а не кто-то другой.
Николаев твердо знал, кто здесь хозяин, и хозяина уважал, не только из
корыстолюбия, но и по убеждению, что власть должна быть уважаема.
Дверь в квартиру была закрыта, но не заперта. Я позвонила,
решив, что так оно лучше. Дверь открыл Валера. Улыбнулся он так широко, что я
разозлилась, ну чего, скажите на милость, зубы скалит? Хотя всерьез злиться на
Валерку нет никакой возможности.
– Слава богу, – радостно возвестил он, покосился
на Лукьянова и на всякий случай улыбнулся еще шире. – Народ пребывает в
сомнениях, так что заждались.
– Меня?
– А то. Ты растолкуешь людям, как они должны
воспринимать сей скорбный факт. – Говорил он негромко, а потом и вовсе
зашептал, потому что мы вошли в квартиру.
Первым я увидела Николаева, он нервно курил, стоя возле
распахнутой двери в туалет.
– Здравствуйте, – скромно поздоровалась я.
– Взгляни, – кивнул он в сторону комнаты.
Я без удовольствия заглянула и убедилась, что со вчерашнего
вечера здесь ничего не изменилось, Дидонов лежит голый поперек кровати,
костюмчик висит на плечиках…
– Дожили, – рыкнул Николаев, подскакивая к
дверям. – Полюбуйся… Слуга народа, мать его. Спятили совсем. Мужик в
возрасте, не какой-то там… сам бы убил, ей-богу…
– Квартира чья? Подружки? – спросила я,
прикинувшись дурочкой.
– Если бы. Говорю, совсем стыда не стало. Вон его
подружка, в кухне, на батарее удавилась.
– Ишь ты, – покачала я головой и пошла на кухню.
Лукьянов был уже там. Поскольку он приехал со мной, вопросов
ему никто не задал, сам он держался скромно, но глазами шарил зорко и, я
уверена, многое чего успел увидеть. Мишка интереса у меня не вызвал. Валера
сидел на корточках рядом с трупом и разглядывал его, еще трое мужчин были
заняты обычным в таких случаях делом, один снимал отпечатки пальцев, другой
что-то писал, третий осматривал квартиру.
– Видала? – кивнув на Мишку, заволновался
Николаев. – Баб им мало, друг на дружку лезут. С души воротит.
– Что да, то да, – кивнула я с печалью. –
Наша сестра через это самое дело несет большие потери. Выходит, Дидонов гомик?
Никогда ни о чем подобном не слышала. А такие вещи утаить сложно.
– Судя по предварительному осмотру, – заулыбался
Валера, – половой акт имел место перед самой кончиной. Использованный
презерватив позволяет на это надеяться.
– Уроды, – сказал Николаев и плюнул.
– Выходит, чего-то не поделили. Этот парень Дидонова
пришил, а потом с перепугу удавился.
– Головушка мне его не нравится, – веселился
Валера. – Вряд ли парнишка сам…
– Но не Дидонов же…
– Не Дидонов.
– Так сколько здесь этих уродов было? – взорвался
Николаев. – Что делать прикажешь? – повернулся он ко мне, потом
схватил за руку, увлек в коридор и зашептал: – С нашим… – тут он ткнул пальцем
в потолок, – они не ладили. Но скандал…
– Любыми способами надо избежать скандала, –
ласково зашептала я. – Вы что, хотите, чтобы о нас по центральным каналам
на всю страну…
При одной мысли об этом Николаев переменился в лице. Я
всерьез испугалась, что ему станет дурно, и крепче ухватила его за локоть.
– Если Валера ошибся и парень убил Дидонова,
справимся, – вытирая вспотевший лоб платком, зашептал Николаев. – А
если двойное убийство совершил кто-то третий, что делать?
– В любом случае действовать крайне деликатно. Семья
убитого, узнав в чем дело, будет заинтересована…
Он кивнул.
– Ребята все проверенные. Если только Валерка, но он…
– Я с ним поговорю.
– А главное – журналюги…
– Этих даже в расчет не принимайте. Моя забота.
– Ну, что ж, будем работать.
Он похлопал меня по плечу, а я оптимистично улыбнулась.
– Валера, – позвала я где-то через полчаса. Валера
подошел, с насмешкой поглядывая на меня. – Чем порадуешь? – спросила
я, закуривая. Подошел Лукьянов. Валера от предложенной сигареты отказался.
– Завязал. Что я тебе скажу? Похоже, было так. Дидонов
с парнем, зовут его Аптекарев Михаил Романович, занимались любовью. Возможно,
что-то не поделили, поссорились и убили друг друга. – Тут Валера улыбнулся
шире, но продолжил вполне серьезно: – Думаю, оба были в постели и не сразу
поняли, что происходит. Дидонов пытался оказать сопротивление, его хорошенько
отдубасили, прежде чем задушить, а Михаил Романович, должно быть, перепугался…
Убийц было по меньшей мере двое. Теперь скажи на милость, что я должен отразить
в своем докладе по случаю этого события?
– Правду, – пожала я плечами. – Чего же еще.
А для прессы и прочих досужих людей все должно звучать так: трагически погиб,
обстоятельства его гибели в настоящий момент выясняются.
– Между прочим, у него жена красавица, – не к
месту сообщил Валера. – И моложе его лет на пятнадцать.
– Между прочим, я сама красавица, а никто замуж не
берет.
Я отошла в сторонку и набрала номер Деда, коротко обрисовала
ему ситуацию. Дед грязно выругался. В голосе его слышалось страдание, точно не
его недруг, а близкий соратник сложил голову столь плачевным образом.
– Что можно сделать? – спросил он, справившись с
собой.
– Что тут сделаешь? – опечалилась я, дабы не
гневить его понапрасну бодрым голосом и плоскими шуточками. – Скандала не
избежать.
– Журналистов и близко не подпускай… Кто мог убить и за
что?
Другой бы человек удивился вопросу, но только не я.
– В настоящий момент работаем над этим.
