– Да вроде пока не успел. Есть сведения, что он состоял
в близких отношениях с Еленой Ивановой, одной из женщин, убитых в универмаге.
– Видно, это ее мать приходила с месяц назад,
выспрашивала.
– Ее. Она нам его адрес и сообщила.
– Ну, что я могу тебе сказать? Ванька – парень
непутевый, всегда таким был. В отца пошел, а тот в своего папашу, то есть в
Ванькиного деда. Оба сидели, ну и внучок по их стопам. Лет с пятнадцати начал
куролесить, пока не начудил по-крупному. Чего-то не поделил с дружком и убил
его. Ванькина мать, царство ей небесное, святая была женщина, уж сколько
вытерпела. Ваньку ждала, все надеялась, образумится сынок. Померла в прошлом
году. Здесь ее все уважали. Да и про Ваньку ведь ничего плохого не скажешь. Я
не убийство имею в виду, а так, по соседскому делу. Вон клумбу копать никто из
молодых не вышел, а он – пожалуйста. Тут я пристыдила его, что лестницу не
убирает, так он с соседкой договорился, денег ей дал, она теперь полы моет.
Есть у парня совесть.
– Вы его когда последний раз видели?
– Два дня назад. Он в командировку уехал.
– В командировку?
– Ага. С сумкой был. Значит, в командировку.
– А где он работает?
– Да здесь, на Литейном рынке. Дружок у него колбасой
торгует, возит из Москвы. А Ванька при нем. После тюрьмы не больно-то
устроишься. Хорошо хоть дружок выручил.
Я достала фотографию Серафимович и положила ее перед
женщиной.
– Ее вы здесь случайно не видели?
Лидия Васильевна надела очки, внимательно поглядела на
фотографию.
– Нет, ее не видела. Девки к нему заглядывали, конечно,
иногда среди ночи такой концерт устроят, я по батарее стучала. Утром извиняться
приходил, мол, загулял, бывает. Но эту я не видела.
– А Елену Иванову видели часто?
– Может, и видела, не больно-то я приглядываюсь, кто к
нему ходит. Когда ее мать пришла, я так и сказала, бабы заглядывают, а которая
ваша, я не знаю. Расстроилась она очень, у дочки муж хороший, а она с Ванькой
связалась. Может, он ее сюда и не водил, чтоб с другими случайно не
встретилась. У него ведь еще квартира есть, от тетки досталась.
– А где эта квартира?
– На Красноармейской. Адрес точно не скажу. Была там
единственный раз с Ванькиной матерью, давно, лет семь, сейчас уж и не вспомню.
Тетка умерла месяца два назад, он квартирантов хотел пустить.
Я задала еще пару вопросов о Ванином житье-бытье и простилась.
Лукьянов по-прежнему ждал меня на втором этаже.
– Ну что? – спросил он без особого интереса.
– Похоже, парень отбыл в командировку. Соседка видела
его два дня назад.
– Самое подходящее время для командировки, –
кивнул Лукьянов. Уточнять, что он имеет в виду, я не стала. – Что ж,
заглянем в квартиру, – вздохнул он, извлекая из кармана отмычки. Другая бы
удивилась, но я Лукьянова неплохо знала.
– Давай заглянем, – согласилась я без особой
охоты.
Квартира выглядела уютно, мебель была солидная. Слой пыли на
тумбочке в прихожей указывал на то, что уборку здесь не делали довольно давно.
Для начала мы прошлись по квартире, а потом Лукьянов приступил к обыску. Не
знаю, что он ожидал найти, но его старания успехом не увенчались. Похоже, у
хозяина не было тайн.
С некоторой печалью из-за впустую потраченного времени мы
покинули чужое жилье. Я позвонила Вешнякову, а затем Виталию, мне нужен был
адрес покойной тетки Мещерякова.
– Заглянем на рынок? – предложила я
Лукьянову. – Пока есть время.
– Давай заглянем, – пожал он плечами.
Найти дружка Мещерякова оказалось не так-то легко, рынок был
большой. Мы обошли все отделы, где торговали колбасой. Наконец нам повезло.
– У нас Мещеряков работает, – хмуро глядя на меня,
сообщила тучная дама неопределенного возраста. – Вы из милиции? –
уточнила она, косясь на Лукьянова. Я предъявила удостоверение. – Чего
начудил? Подрался, что ли? Вот уж спокойно не живется…
– Что, скверный у парня характер? – улыбнулась я.
– Как вам сказать? Парень вроде ничего. Пока не
накатит. Один раз выехать с рынка не мог, кто-то “Газель” оставил, дорогу
перекрыл, так Ванька такое устроил… еле утихомирили. Он ведь за убийство срок
мотал, а у них там у всех мозги клинит. А по работе вроде ничего. И помогает, и
вообще… Конечно, с таким ухо востро держать приходится, но Вовка, хозяин наш,
его дружок, вот и жалеет, пристроил, хотя мы в восторг особо не пришли.
– А где сейчас Мещеряков?
– Не знаю. Вовка сказал, что его несколько дней не
будет.
– Кем он вообще работает?
– Шофером, грузчиком.
– В командировки часто ездит?
– В Москву через день, мы оттуда товар привозим. Вдвоем
с Вовкой ездит, ну и тут помогает. Работа всегда есть.
– О его личной жизни что-нибудь знаете?
– Личная жизнь у него насыщенная, – хмыкнула
женщина. – К кому здесь только он не подкатывал. Он вообще-то парень
видный, а бабы, как известно, дуры, ну и липнут. Заходила тут несколько раз
одна… Такая, знаете, вся из себя, я еще удивилась, этой-то что надо? Неужто
получше найти не могла? И по телефону все ему названивала, у него мобильный.
Зовут ее Ленка. А он ее особо не баловал, говорил с ней как-то сурово.
– Часто названивала?
– Иногда раз по пять на дню и все спрашивала, когда
встретятся, я слышала. А он поворчит немного, а потом по-барски так: ну, ладно,
приезжай.
– А хозяина вашего где можно увидеть?
– Владимира Степановича? Часам к пяти приедет. Я вам
номер его мобильного дам, позвоните.
– А номер Мещерякова вы случайно не знаете?
– Знаю, конечно.
Она продиктовала оба номера, а я добросовестно записала их.
– Звони этому Вовке, – сказал Лукьянов. – Он
должен знать, где его дружок.
Вовке я позвонила, представилась и объяснила, с какой стати
он мне понадобился.
– Вы где сейчас? – спросил Владимир Степанович.
– На рынке.
– Я подъеду минут через десять.
Мы договорились встретиться у центрального входа, и, пока
добирались до него, Владимир Степанович уже подъехал на “Мерседесе”, который,
несмотря на возраст, выглядел весьма прилично.
