Позвонил Вешняков, мы договорились встретиться у меня дома и
поехали туда. Сашка категорически отказывался уходить с улицы, пришлось немного
погулять с ним, Лукьянов составил нам компанию. Шел рядом, молчал, хмурил
брови, а мне хотелось взять его за руку. Должно быть, со стороны мы смотримся
довольно забавно, то есть для нас забавно, для нормальных граждан как раз
обыкновенно. Молодой мужчина и молодая женщина на вечерней прогулке с собакой.
Еще бы коляску с вопящим карапузом… Эк меня занесло. Лукьянов прав, что от него
может родиться? Пожалуй, родной отец заикаться начнет. Да и не будет отца…
Тихое семейное счастье нужно Лукьянову так же, как мне прошлогодний снег.
Может, и хорошо. Может, и нет в этом счастье ничего стоящего. Куда как лучше
одной, сама по себе…
– О чем ты думаешь? – вдруг спросил меня Лукьянов,
я от неожиданности вздрогнула.
– А-а… так…
– Прикидываешь, кто мог это сделать?
– Нет, не прикидываю.
– Чего ты разозлилась? – удивился он, –
Помешал твоим размышлениям?
– Они гроша ломаного не стоили.
– И все же… мне интересно.
– По-твоему, я могу думать только об убийствах? –
начала свирепеть я.
– О чем же еще? Ты ж как доберман, если взяла след,
так…
– Господи, что за поэтическое сравнение, – теперь
у меня и злиться сил не было. – Я мечтала. Шла и мечтала. И мне плевать на
эти убийства.
– Ага, – кивнул Лукьянов презрительно, – ты
мечтала выйти за меня замуж.
– Ну, мечтала.
– Потрясающе. А наш первенец в твоих мечтах
присутствовал? Собачка бежит, я коляску толкаю, ты держишь меня за руку.
Да? – Он скалил зубы, а я замерла, разглядывая что-то под ногами.
– Да, – сказала я наконец тихо.
– Что? – наклонился он ко мне. – Не слышу.
– Да, – рявкнула я. – Очень смешно? В самом
деле смешно, – вынуждена была я согласиться. – Лучше я про убийства
буду думать. Не мешай. – Сашка злобно тявкнул, подскочив к
Лукьянову. – А ты молчи, – напустилась я на него и зашагала к дому.
Еще издали я увидела “Жигули” Вешнякова и вздохнула с
облегчением.
– С Сашкой гуляешь? – спросил он, кивнув.
– Ага. Обоих проветриваю. Пошли. Какие новости?
– Интересующего тебя майора, который был у учительницы,
в нашем городе нет. К старушке ездили и даже фотографии показывали всех, у кого
фамилия созвучная.
– Да ну? Оперативно.
– Оперативно, только без толку. Либо майор не из нашего
города, либо вовсе не майор.
– И не капитан. И не прочее, прочее, прочее. Мы прошли
на кухню, Лукьянов по-хозяйски включил чайник, положил корм собаке, достал из
холодильника кое-какую снедь, Артем наблюдал за этим с заметным
неудовольствием.
– Дело практически ясное, – кашлянув, заговорил
он, устраиваясь поудобнее. – Только от этого не легче. Двенадцать лет
назад совершено зверское убийство. Кто-то ждал двенадцать лет, чтобы
разделаться с убийцами.
– Хотя мог бы и не ждать, – вздохнула я. – И,
по крайней мере, двоих убрать сразу. Потом убить Серафимович по выходу из
тюрьмы, а через два года и Краснова. Кстати, в этом случае связать все четыре
убийства воедино было бы сложнее, значит, и меньше риска быть пойманным.
– Может, ему плевать на риск? Может, ему, наоборот,
хочется, чтобы все узнали. Ну, не узнали, так поняли.
– А еще ему хочется сесть в тюрьму, – съязвила я.
– Еще вопрос, сможем ли мы его отправить в тюрьму. Тут
ведь доказательства нужны. А у нас пока что? Одни догадки. И даже
подозреваемого нет. Отец девочки умер пять лет назад, мать – инвалид. Близкой
родни нет, кого подозревать прикажешь? Какого-нибудь мальчишку, что был в нее
влюблен и ждал двенадцать лет, чтобы отомстить? Так, судя по показаниям, и
мальчишки не было. Девочка была тихоня и по малолетству дружком обзавестись не
успела. Конечно, может, тайный воздыхатель… но это вовсе никуда не годится. Это
уже мексиканский сериал.
– Вы лучше о менте подумайте, – разливая чай,
сказал Лукьянов. – О том самом майоре, которого не существует в природе.
Кто-то очень оперативно и грамотно провел следствие раньше нас. Это стоит
денег.
– Ты хочешь сказать… – нахмурился Артем.
– Я хочу сказать, тот, кто все это затеял, имеет
приличные бабки, следовательно, засадить его за решетку будет ох как нелегко.
Убийцы – наемники, заказчик – в сторонке, а мы в дураках.
– Обрадовал, – крякнул Артем.
– Чем богаты…
– Слушайте, – вмешалась я. – Давайте для
начала все же найдем этого типа. Навестим мать девочки…
– Она в санатории. Это в тридцати километрах от города.
Вот адрес. – Артем положил на стол листок бумаги. – С ней лучше
встретиться тебе.
– У этой бабы есть деньги? – спросил Лукьянов.
– Она в детском саду работала. Сейчас на инвалидности.
Муж умер. Так что, сам понимаешь, денег пруд пруди.
– То есть ее можно смело вычеркнуть из списков?
– Ехать все равно надо, – вздохнула я. –
Вдруг узнаем что-нибудь…
– Серафимович здесь не случайно появилась, –
почесав бровь, заметил Лукьянов, – и, очень может быть, она уже знала, что
некто начинает охоту. Возможно, она получила анонимку с угрозами или что-то в
этом роде. Сначала письмо Ивановой послала, чтобы предупредить ее, а потом и
сама сюда приехала.
– Анонимка? – усмехнулась я. – По-твоему,
убийца тяготеет к театральным эффектам?
– А по-твоему? Женщин зарезали в одном универмаге.
Четыре убийства в течение десяти дней. Настоящее шоу. Разве нет?
– Он псих, – подумав, изрекла я.
– Или человек, который не мог простить, –
усмехнулся Лукьянов.
– Двенадцать лет – большой срок.
– Есть раны, которые не заживают, – вздохнул
Артем.
– Слушайте, он псих. Раны – это, конечно, серьезно, да
и то, что они сделали с девочкой… Но он псих. Оставьте этот дурацкий тон. Он –
убийца и чертов сукин сын, его место за решеткой, как бы ни кровоточило его
сердце. Я все понятно растолковала?
– Чего это ты так разошлась? – удивился
Артем. – Будет кого посадить, посадим как миленького.
