– Вот невезуха… Дернул меня черт коньяка выпить, а у меня
на прошлой неделе права отобрали за это дело.
В порыве невесть откуда взявшегося благородства я с ходу
предложила:
– Давай я сяду за руль.
Он с благодарностью согласился, и мы торопливо поменялись
местами.
Далее сюжет развивался, как в дрянном боевике: милицейская
машина выскочила из-за поворота, затормозила перед нами, из нее вышли четверо
дюжих молодцов, двое с автоматами, и кинулись к нам, а мы спокойненько
наблюдали за происходящим и, помнится, даже улыбались, правда недолго.
Двери распахнулись, нас грубо выволокли из кабины, и даже
Борьку огрели автоматом. Само собой, я высказала все, что думала по этому
поводу. Блюстители порядка тоже высказались по этому поводу. Я предложила им
исчезнуть с глаз долой, а мне предложили впредь пить очень умеренно.
Дальнейшие пререкания привели к тому, что мы оказались в
райотделе, куда совершенно случайно на ту пору заглянули журналистка и
фотокорреспондент “Губернских новостей”. Несмотря на то что парни сделали все
возможное, чтобы довести меня до бешенства, я держала себя в руках и особо
суетиться не собиралась, потому что вины за собой не знала и была уверена, что
инцидент быстренько разрешится, ко всеобщей радости. Я объяснила дежурному, что
произошло. Борьку увели на медицинское освидетельствование, хотя я и пыталась
втолковать, что делать это ни к чему, раз за рулем была я, а не он. Но мне не
вняли. Тут я повысила голос, потому что изрядно утомилась от чужой
бестолковости. Должно быть, в тот момент ушлый паренек меня и сфотографировал –
рожа у меня на снимке слегка перекошена.
После медицинского освидетельствования Борьку отправили в
вытрезвитель, что совсем никуда не годилось, из-за трех-то рюмок коньяка. Тут я
рассвирепела и пообещала им райскую жизнь за самоуправство, но обещала в рамках
закона, каковым в своих действиях и руководствуюсь (не буду утверждать, что
всегда, но в ту ночь – точно). Явился заместитель начальника отделения и
разрешил проблему – извинился и отпустил меня на все четыре стороны, а я на
Борькиной машине отправилась его выручать.
Особого труда это не составило, но Борька к тому моменту был
в большом гневе, пнул стул ногой, тот пролетел пару метров и по своей ветхости
рассыпался. Я убедила Борьку, что злиться нет никакого проку. И мы пошли
снимать стресс, то есть купили бутылку коньяка, бросили машину на стоянке и там
же коньяк усидели, выпросив у охраны стакан. Если быть точной, бутылок было две
(за второй посылали охранника). В итоге мы сошлись во мнении, что менты –
козлы, и разъехались на такси по домам.
Утром я чувствовала себя паршиво. Но особой вины за собой не
ощущала, так что все последующие события больно меня ранили. Ну, может, не
больно, но чувство справедливости во мне оскорбили.
Конечно, все это выглядело подозрительно и в самом деле
походило на подставу. Вот только не знаю, кому надо меня подставлять. Человек я
в команде Деда незначительный, а народу задействовать для всего этого должны
были множество. Выходило, что зря старались, били по воробью из пушки.
– Вот уроды, – сказала я досадливо и даже плюнула,
Сашка недовольно покосился. – А ты гуляй, – сказала я, и он обиженно
засеменил в сторону.
Вытряхнуть из Борьки всю подноготную труда не составит,
хотя, по моему мнению, лучшее, что можно предпринять в такой ситуации, это
вовсе ничего не делать. Пошумят, языками почешут и успокоятся, но Дед сказал
“разобраться”, а его слово здесь закон, и хочешь или нет, а разбираться
придется.
– Пойдем домой, – взглянув на часы, позвала я
собаку, Сашка сделал вид, что не слышит, но, заметив, что я зашагала к дому,
ходко потрусил следом.
В половине второго я отправилась на машине в кафе
“Фламинго”, где мы договорились встретиться с Борькой. Кафе располагалось в
центре города неподалеку от цирка. Единственным недостатком этого любимого мною
в силу разных причин заведения являлось то, что припарковаться там было негде.
Повсюду знаки “Стоянка запрещена”.
Решив из вредности наплевать на знаки, я бросила машину
прямо напротив кафе и толкнула стеклянные двери. В зале сидело человек десять.
Борьки среди них не было. Я устроилась за столиком возле окна и заказала кофе.
Окно было огромным, до пола, и впечатление было такое, точно сидишь на улице.
Это было одним из достоинств заведения, для меня по крайней мере, оттого я и
любила сюда заглядывать. Еще одно достоинство: высокие цены, соответственно,
публика сюда валом не валила, и можно было посидеть в тишине и покое, наблюдая
за прохожими. Этим я и занялась в ожидании Борьки.
Он появился через пять минут на противоположной стороне
улицы, увидел меня и махнул рукой, лучезарно улыбаясь. Не похоже, что у парня
булыжник за пазухой. Он бегом припустил через дорогу и вновь махнул мне рукой.
На мгновение его скрыл автобус, а когда он проехал, Борьки я не увидела, зато
обратила внимание на перемены в настроении прохожих. Все дружно вытянули шеи,
кто-то закричал, а я со всех ног бросилась на улицу.
Борька лежал в полуметре от тротуара, лицо его было залито
кровью, вместо рта кровавая каша, ботинок отлетел в сторону, и я об него
споткнулась.
Начала собираться толпа, кто-то звонил в “Скорую”, кто-то в
милицию, я наклонилась к Борьке, и он меня узнал, протянул руку и даже не
сказал, а прохрипел что-то. Я бухнулась на колени и услышала:
– Они…
– Кто? Кто “они”? – не поняла я. Он повторил
“они”, в его горле что-то булькнуло, он вытянулся, взгляд стал бессмысленным, а
я поняла, что на моих глазах только что убили человека.
Впрочем, в те первые минуты во мне жила еще надежда, что это
все-таки несчастный случай. Борьке все равно, а мне так намного спокойнее.
Но надежды развеялись как дым. Прежде всего виновник
происшествия скрылся, хотя это было глупо, Борька игнорировал переход и красный
сигнал светофора, так что с точки зрения дорожных правил виноват был сам.
Однако водитель стареньких “Жигулей” все-таки скрылся. Дорога в этом месте
неширокая, а движение хоть и интенсивное, но водители особенно здесь не
лихачили – народу пруд пруди, и все, как один, игнорируют светофор, поневоле
начнешь ползти, как черепаха. Но тот, что на “Жигулях”, по свидетельству
граждан, не полз, он вылетел из подворотни, разогнался и тормозить вовсе не
пытался, а, наоборот, прибавил газа.
