Квиллер заметил, что созвездие пятнышек, спускавшихся над левым глазом, придает коту вид удалого вояки.
— Мармелад, Мармелад, — запел он на мотив старой солдатской песенки, — я тебе сердечно рад, Мармелад, Мармелад!
Мармелад развалился поперёк дорожки — знак одобрения, заметила Барбара.
Когда Квиллер вернулся в амбар, сиамцы встретили его укоризненным взглядом: еда перед сном явно запаздывала.
В тот вечер, вместо того чтобы ждать звонка, которого уже не могло быть, он позвонил сам — Уэзерби Гуду.
— Великолепный междусобойчик, Джо! Великолепная музыка!
— Ну да, всегда слышно, когда моя старая Бетси настроена. Я ведь крепко бью по клавишам, так что приходится её, голубушку, настраивать четыре раза в год. Что-то там происходит с демпферами и молоточками. Только не спрашивай — что!
— Вот как? А кто их приводит в порядок?
— Да один паренёк из Локмастера.
— А из этого демпфероцелителя можно выжать клёвый сюжетец для «Пера Квилла»? — поинтересовался Квиллер.
— Вот уж не знаю. Он совсем ещё юнец, и какой-то застенчивый. Но вообще приятный.
— Пожалуй, попробую. Я всегда, прежде чем интервьюировать кого-нибудь по специальному предмету, пролистываю энциклопедию, чтобы знать, какие ставить вопросы, и понимать, о чем речь. Что такое эти демпферы и молоточки? Моя мать была блестящая пианистка, но никогда ни о каких демпферах и молоточках не упоминала.
— Кстати, это его, настройщика моего, подружка умерла от укуса пчелы в «Старой усадьбе».
В этот момент разговор был прерван гортанным воем: вопил Коко.
— Что это он? — удивился Джо.
— Требует, чтобы выключили свет.
Квиллер знал, что это… Это был печально известный ему «вопль смерти». Он означал, что кто-то где-то расстается с жизнью.
Шестнадцать
Все перипетии текущей жизни Квиллера уравновешивались повседневными домашними делами и работой: дважды в день надо было кормить кошек и дважды в неделю строчить колонку «Из-под пера Квилла». Заполнение пробела в тысячу слов на второй странице «Всякой всячины» заставляло все время охотиться за идеями.
Наутро после междусобойчика у Джо Квиллер кормил котов, когда раздался нежданный звонок от Роды Тиббит.
— Надеюсь, я не подняла вас с постели, Квилл. у меня волнующая новость. Я разгадала тайну коричневого бумажного пакета! Я занималась костюмами Гомера, чтобы отдать их, как он того хотел, нуждающимся, и обнаружила в карманах коричневые бумажные пакетики! В двух оказались крошечные фляжки. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание — или подогреть его интерес. — Я пригубила. В одной все ещё оставался… чай без молока, который мы всегда пили на завтрак! А во-второй — чай послеполуденный, который Гомер особенно любил. «Лапсанг сушонг».
— Пожалуйста, никому ни слова! — взмолился Квиллер. — Сейчас как раз обсуждается открытие буфета в фойе перед Залом Гомера, чего-нибудь необычного, классного… а я хочу предложить Чайную комнату Гомера Тиббита!.. Никому ничего не объясняйте, я тоже не стану. Мы сохраним секрет Гомера.
Информация, полученная от Роды Тиббит, оказалась Квиллеру на руку, когда он посетил Дейзи Бэбкок в полностью обновленном зале. Он рассыпался в комплиментах, восхищаясь метаморфозой, происшедшей со старым зданием; Дейзи похвалила его обзор новых книг. Её рабочий стол украшали маргаритки
[27]
от Фредо — а на стене над деревянной панелью красовались обои с маргаритками.
— Мы подумываем о буфете в фойе — не что-то от случая к случаю для детишек, а солидное, цивилизованное.
— А что если создать Чайную комнату Гомера Тиббита?
— Лучше не придумаешь, Квилл! Гениальные идеи рождаются у вас на лету.
Специальная доска на стене рассказывала обо всем происходящем в Мускаунти. Музей искусства и античности был открыт два дня в неделю; экскурсии проводили опытные гиды; стоимость входного билета — двадцать долларов; посетители приезжали со всей страны, и даже из Европы.
— Но никто, никто не хочет полюбоваться садом, — сокрушалась Дейзи. — Все наслышаны об опасных пчелиных укусах.
— Что, неужели ещё что-то стряслось? — насторожился Квиллер.
Она покачала головой и помрачнела. Ещё на доске значилось следующее:
Клуб здоровья ветеранов
Открытие в будущем году.
Музей дикой природы
Открытие по окончании строительства.
В экспозиции чучела диких животных и предметы искусства.
На рабочем столе Дейзи стояла фотография четы Ледфилдов, и Квиллер сказал:
— Красивая пара. Мне не довелось знать их лично, но одна только забота о благосостоянии детей, которую они без конца проявляли, заслуживает одобрения.
— Это потому, что у них не было собственных детей и они об этом очень жалели. Натан получал огромное удовольствие, когда привозил автобусы ребятишек из Пикакса и показывал им чучела животных. Как он обрадовался бы, если бы узнал, что мы строим два здания в центре и что город решил переименовать Старую подъездную дорогу в автостраду Ледфилда!..
Квиллер скользнул взглядом по доске объявлений.
Мюзикл «Кошки»
Репетируется.
— Как идут репетиции «Кошек»? — спросил Квиллер. — Фрэнки по-прежнему аккомпанирует? Кто теперь переворачивает ему страницы?
— Жена дядюшки Луи, Ханна. Она замечательная женщина и ни от какого дела не отказывается. Может и хору аккомпанировать, и спектакль вести, но и сцену подметет, если нужно, или соорудит для выступающих бутерброды. А сколько Мак-Леоды сделали для сирот, которых усыновили! Потрясающе!
С последним Квиллер был полностью согласен.
— Вы координатор божьей милостью, — улыбнулся он.
Он уже решил, что не будет делать колонку о настройке фортепиано. Ещё один случай, когда «истории» не наскребешь.
Когда один из братьев Лингуини (Хитролапый, а не Голодранец) прибыл в амбар, из кабины грузовика с пассажирского сиденья спрыгнул Фрэнки. Он восхищённо уставился на высоченный амбар, не переставая восклицать:
— Bay!.. Bay!..
Квиллер, услышав его восторги, оценил их как высшую похвалу.
Коко и Юм-Юм, как обычно, когда подъезжала машина, выделывали акробатические трюки в окне, и Фрэнки — вслед за всеми, кто впервые посещал амбар, — спросил:
— Это и есть ваши коты?
Квиллера всегда так и подмывало ответить: «Нет, это пара домашних крокодилов». Но он приветливо сказал:
— Да, это Коко и Юм-Юм.
