Жирный говорит:
– Не будь придурком. Гасс. Она того не стоит. Избавься от кошки.
– Ни за что, – отвечает Гасс. – Мы с Типси купили хибарку в северных лесах. Не будет никаких улиц, никаких мусорных баков, никаких вонючих крыс.
Это был последний раз, когда мы видели Гасса и Типси.
– Вы что-нибудь слышали о них потом?
– К сожалению, нет. Но несколько лет назад мы с приятелем поехали на рыбалку на север. Остановились в Северном Кеннебеке, чтобы взять наживку. Там уже нет никаких хибарок, никаких грязных дорог. И должно быть, там живёт много котов, потому что в магазине, куда мы зашли, выставлено пятьдесят сортов кошачьей еды в виде консервов. Я поспрашивал, не знает ли кто Гасса. Никто его не знал. Конечно, столько лет прошло, почти полвека. Время неумолимо.
Мы заказали какие-то пятидолларовые сандвичи в местном ресторане. И я мысленно вернулся к временам депрессии – сандвичи за десять центов, большая миска супа за пять центов… Это был неплохой ресторан, вроде бревенчатой избы. Говорили, что он здесь уже давно. Хозяева менялись, но название всегда оставалось прежним – «Типси».
КОТ ПО ИМЕНИ СОВЕСТЬ
Интервью с мисс А. Дж. Т. было записано в Гаттвиллской организации по делам престарелых в октябре 1985 мода для Проекта устной истории Гаттвиллского общественного колледжа.
– Не кричите на меня! Я не глухая. Ничего не вижу, но слышу хорошо. Вы хотите знать, сколько мне лет? В газете писали, что мне сто лет, но я и сама не знаю точно. В последний день рождения, который я помню, мне исполнилось двадцать девять. Двадцать девять красных роз принесли в дом в длинной коробке Дорогие розы! Наверное, по доллару за дюжину. Они прибыли из Чикаго на поезде, и мальчик из депо привёз их на своём велосипеде. Розы в декабре! Только представьте!.. Целая машина цветов пришла на похороны мистера Фредди, но это было в апреле.
Подкатите моё кресло ближе к окну, поближе к солнцу… Вот! Так лучше. По голосу если судить, вы молоды. Вы из газеты?
– Нет, мадам, Я из колледжа.
– Что? Из колледжа? Какого колледжа? Газетчики уже фотографировали меня. Вы хотите снова меня сфотографировать?.. Говорите громче!
– Никаких фотографий, мэм. Мы просто хотим записать на магнитофон ваши воспоминания о Гаттвилле в прежние времена для Проекта устной истории.
– Я об этом ничего не знаю. Вы собираетесь записать то, что я скажу? Я могу вам рассказать кучу историй. Я была маленькой девочкой, когда взорвался амбар и огонь спалил полгорода. А однажды летом в город приехал цирк, и лев почему-то сбежал. Что это за шум? Что-то жужжит.
– Это всего лишь магнитофон, мэм.
– Что? Я об этом ничего не знаю… Вы слышали про саранчу? Когда она появилась в Гаттвилле, мы услыхали её стрекотание ещё до того, как увидели самих насекомых
Чёрное облако носилось по всему округу. Они пожирали траву, деревья, даже белье на веревке…
Как-то раз в Гаттвилл приехал президент. Он произнёс речь с площадки поезда – Вы ещё здесь?
– Да, мэм. Это очень интересно.
– Весь город пошёл на станцию, все скандировали: «Тедди! Тедди!» Это была самая большая толпа в Гаттвилле, которую я когда-либо видела, кроме разве что похорон мистера Фредди. Тетя Ула пришла к депо с транспарантом: ДАЙТЕ ЖЕНЩИНАМ ПРАВО ГОЛОСА! На обратной стороне транспаранта: ЗАКРОЙТЕ САЛУНЫ! Тетя Ула была в своём репертуаре.
Где же мой кот? Я хочу погладить моего кота. Посмотрите на кровати… Посмотрите на столе. Это не настоящий кот. Они не разрешают мне завести настоящего, но мне нравится держать маленький меховой комочек на коленях. Я разговариваю с ним и глажу его. У него только один глаз, но мне всё равно. Это ведь только пуговицы. Вы не могли бы прислать мне пуговку? Тогда кто-нибудь вставил бы ему недостающий глаз.
На моих серых детских туфлях было двенадцать серых жемчужных пуговиц. Чудные это были туфли! Я надела их на похороны и испортила, когда шла за катафалком. В апреле ведь очень грязно. Кот тоже пошёл на похороны. У нас Гаттвилл просто кишел котами. В большом универмаге – Только три. В амбаре было всегда семь или восемь. Кузен Вилли называл наш город Коттвилл. Тетя Ула говорила, что это не звучно, но дядя Билл смеялся ужасно.
В банке тоже имелся кот. Они держали коробки со старыми банковскими записями в подвале, но однажды зимой мыши проникли туда и устроили беспорядок. Так что пришлось завести кошку. Её звали Констанция. Чёрная, с белыми лапками и зелёными глазами. О! Эти глаза! Они заставляли людей чувствовать себя неловко. Возникало ощущение, будто Констанция знала, о чём вы думаете, и она смотрела на вас с укором. Дядя Билл называл её Совестью. Он говорил:
– Если бандит попытается ограбить банк, Совесть так посмотрит на него, что он убежит как ошпаренный.
Скоро все стали называть её Совестью.
Слушайте! Вы слышите голоса соек? Это напоминает мне о похоронах. Там на улице есть дерево? Им нравятся дубы…
– Извините, мэм. А про какие похороны вы говорите?
– Не кричите! Я не глухая… Похороны? Это похороны мистера Фредди. Разве вы не знаете, что с ним произошло? Об этом писалось на первой странице «Окружной газеты». Все боготворили мистера Фредди. Он был очень красив. Маленькие усики, волнистые волосы, голубые глаза. Он был просто Фредди, когда подрастал в Гаттвилле. Потом он стал управляющим банка, с частным офисом, клерком, стенографисткой и всё такое. И тогда люди стали называть его мистер Фредди, Из уважения, понимаете. Он не был стар. Ему исполнилось только сорок, когда он умер… Вы всё ещё здесь?
– Да мэм. Вы хороший рассказчик.
– Фермеры приезжали в город за кредитами – купить семена. Мистер Фредди вел себя с ними как с желанными гостями, словно они делали банку большое одолжение. Женщины всегда приносили ему корзинки с пирожными или баночку домашнего варенья.
Он любил крыжовник. Молодые девушки приходили в банк разменять деньги только для того, чтобы мистер Фредди улыбнулся им.
Он был женат, но совсем не был счастлив. Перед тем как уехать учиться в колледж, он женился на вдове, женщине старше себя. В Гаттвилле нечасто её видели, только по воскресеньям. Она была болезненной дамой.
Мистер Фредди не ходил в церковь, но все говорили, что он – благословение небес. После взрыва амбара он учредил добровольную пожарную команду. Благодаря ему в городе многое изменилось: деревянные дорожки переделали в каменные мостовые, провели водопровод к школе. Когда снесли старую деревянную уборную в школьном дворе, дядя Билл сказал, что новую каменную надо назвать именем Фредди,
