– Что?.. Не знаю. Я устала. Я знаю только, что Мэтт уехал. Он поехал в Чикаго или ещё куда-то. Произошло кое-что ещё. Я не хочу об этом говорить.
– Ничего страшного, если вы об этом расскажете, мэм, ведь это уже в прошлом.
– Что ж… Я не знаю… Бедная Совесть!.. Её нашли в сарае за банком. Кто-то затянул веревку на её шее.
– Это сделал Мэтт?
– Я устала. Больше не хочу говорить. Я никогда никому не рассказывала конца истории. Мне хотелось бы немного шоколада. У вас есть шоколад?
– Нет, мэм, но я вам пришлю. Вы не расскажете, тем закончилась эта история? Вы очень хороший рассказчик.
– Не помню. Я хочу вздремнуть.
– Какой шоколад вам нравится?
– Шоколад?.. Мне нравится сливочный. Абигаль всегда привозила его, когда ездила в Чикаго.
– Кто такая Абигаль?
– Она покупала кучу вещей в Чикаго: шёлковые корсеты, лайковые перчатки, красивые туфли на шнуровке. В Гаттвилле судачили о ней: уже за двадцать, а всё без мужа. Но ей было все равно… Она была самой красивой девушкой в городе… Все так говорили.
– Простите, мэм. Расскажите о ней побольше.
– Ну, она служила стенографисткой в банке! Печатала на машинке и всё такое. Она знала, что произошло, но это был секрет.
– Она знала, что произошло с деньгами?
– Я обещала не рассказывать, но… не знаю. Она никогда не навещает меня. Мы были хорошими подругами, но она никогда меня не навещает.
– Деньги были у Абигаль?
– Абигаль?.. Нет, не у неё… Мэтт взял их. Он был клерком в банке. Мистер Фредди дал ему.
– Почему? Вы помните?
– Помню ли я? Конечно помню! Мэтт грозился всё рассказать, если мистер Фредди не заплатит ему. Совсем немного сначала. Мэтт сказал мистеру Фредди, что устроит так, что никто ничего не узнает… Который час? Я очень устала.
– Пожалуйста, мэм, что Мэтт обещал рассказать? Ничего страшного, если вы раскроете секрет. Это случилось очень давно.
– Не знаю. Я не помню… У них был роман.
– У Абигаль и мистера Фредди?
– Абигаль сказала мне… Она для виду ездила навещать бабушку. Потом она убегала и встречалась с мистером Фредди в гостинице. Он делал ей шикарные подарки, и они творили забавные вещи.
– Что вы имеете в виду?
– Вы знаете! Такие забавные вещи! Абигаль рассказывала мне… Она знала, что это нехорошо, но ей было жаль мистера Фредди. Её мать не слишком хорошо к нему относилась. Она очень болела.
– Вы хотите сказать, что мистер Фредди был женат на матери Абигаль?
– Не знаю. Вы задаете слишком много вопросов.
– Что случилось с Абигаль после похорон и после того, как обнаружили недостачу?
– Не помню. Она уехала. Я не знаю, куда она уехала. Она никогда не навещала меня. Мы были очень хорошими подругами… Ей не нужно было причинять боль Совести. Мне жаль, что она так поступила с Совестью… Уходите теперь, Я устала. Где сестра?.. Я слышу её шаги.
– Ах вы, непослушная девочка! Вы так долго разговаривали и утомились. Теперь вас нужно уложить в постель. Попрощайтесь со своим гостем, Абби. Проснитесь же! Абигаль, Абигаль, проснитесь!
СУСУ И ПРИВИДЕНИЕ В ВОСЕМЬ ТРИДЦАТЬ
Когда мы с сестрой вернулись с каникул и узнали, что наш эксцентричный сосед в инвалидной коляске попал в психиатрическую больницу, мы очень огорчились, но не удивились. Он был странным человеком и мало кому нравился. Больше никого в нашем доме его отъезд не огорчил, ну разве ещё сиамскую кошку. Дружба между Сусу и мистером Вэном была такой тесной, что просто удивительно.
Если бы не Сусу, мы никогда не познакомились бы с этим человеком, поскольку мало интересовались нашими соседями. Дом был очень большой, и в нём обитало много странных людей, которых, по нашему мнению, лучше не вспоминать. С другой стороны, наша квартира имела свои преимущества: просторные комнаты, умеренная плата и потрясающий вид на реку. Вдоль реки шла редкая аллея, где мы впервые и заметили мистера Вэна.
Однажды в воскресенье Гертруда и я выгуливали Сусу в нашей аллее, скорее напоминавшей лужайку у старой пристани. Баржи и буксиры ещё пришвартовывались там, и Сусу, боясь этих монстров, предпочитала держаться подальше от воды. Был один из последних ноябрьских дней. Скоро река замёрзнет, подуют леденящие ветры, и парк совсем опустеет.
Сусу любила траву и на этот раз принялась её прилежно жевать, во вдруг что-то отвлекло её, и она бросилась к реке. Натянув поводок, она рвалась туда, где в инвалидном кресле сидел человек средних лет.
Кресло было целиком сделано из литого железа, как каркас старомодной швейной машинки.
Из-за высокой спинки и искусно сделанного каркаса оно выглядело словно передвижной трон. Человек восседал в царственном инвалидном кресле с видом монарха. Это резко контрастировало с его поношенной одеждой.
К нашему удивлению, именно неизвестный и привлёк Сусу. Она весело замурлыкала, мужчина нагнулся и погладил её.
– Она меня узнала, – сказал он с высокомерным видом, его акцент слегка напоминал тевтонский. – Я с-с-сам был котом в прежней жизни.
Я перевела взгляд на Гертруду, но она, услышав заявление мужчины, и глазом не моргнула.
Он был далеко не привлекательным человеком, со слишком выдающимся вперёд подбородком, ушами, расположенными чересчур высоко на голове, и глазами-щёлочками, а когда он улыбался, то становился ещё менее симпатичным. Несмотря на это, Сусу нашла его неотразимым. Она вовсю терлась о его ноги, а он трепал её уши. Вместе они составляли самую неподходящую пару – Сусу, со своим роскошным белым мехом, выглядевшим как дорогое манто, и человек в инвалидной коляске, в своём довольно поношенном пальто под изъеденным молью пледом.
Во время короткого разговора с мистером Вэном мы узнали, что он и его компаньон, управлявший коляской, только что въехали в большую квартиру на нашем этаже. Я спросила, зачем им столько комнат. Что касается компаньона, было сложно определить, немой он или просто необщительный, – невысокий плотный человек с круглой головой, крепко сидящей на плечах, и с каким-то неприятным блеском в глазах. Он стоял за коляской в угрюмом молчании. По дороге домой Гертруда спросила:
– Как тебе наш новый сосед?
– Я предпочитаю котов до их перевоплощения в людей, – ответила я.
– Но он довольно интересный, – сказала сестра, как обычно, мягко.
