Несколько дней спустя мы пили кофе после обеда, а Сусу, закончив трапезу, умывалась при свете лампы. Наблюдая за её грациозными движениями, мы увидели, что её лапа внезапно замерла в воздухе. Не опуская её, она внимательно вслушалась. Потом из её горла исторгся новый, незнакомый звук, похожий на мелодичное журчание. Минуту спустя Сусу уже бежала к входной двери. Остановившись, она вновь прислушалась, мы по-прежнему ничего не замечали.
Спустя две минуты в дверь позвонили. Я пошла открывать. К нам пожаловал мистер Вэн, прямо в своем царственном кресле.
Сусу прыгнула к нему на колени – совершенно беспрецедентный случай в её жизни. Он потрепал её за уши и почесал под подбородком, после чего улыбнулся тонкогубой улыбкой и сказал:
– Goeden avond.
[1]
Я рас-с-спаковывал вещи и нашёл кое-что, что хотел бы вам подарить.
Он важно протянул мне маленькую картину в раме, и я была вынуждена пригласить его войти. Он вкатил своё пышное кресло в квартиру не без усилия. Резиновые шины оставляли глубокие следы на ковре.
– Как вы управляетесь с таким тяжёлым креслом? – спросила я. – Оно, наверное, весит целую тонну.
– Это произведение искус-с-с-ства, – сказал мистер Вэн, поглаживая плюшевую обивку и железные кружевные детали.
Гертруда налила ему чашку кофе, а он вдруг заявил:
– Научите моего человека варить кофе. Он делает самый худший zootje,
[2]
какой я когда-либо пробовал. В Голландии мы пьем sterk
[3]
с цикорием. Но этот человек просто smeerlap.
[4]
Я и двух минут с ним не остался бы, если б мог всё делать сам.
Сусу терлась головой о пуговицы голландца, а он улыбался от удовольствия, показывая небольшие квадратные зубы.
– Вы так магнетически привлекательны для котов, – сказала я несколько натянуто.
Сусу блаженно мурчала, потому что мистер Вэн почёсывал ей шейку.
– Это ес-с-стественно, – сказал он. – Я умею читать их мысли, а они читают мои. Вы знаете, что коты читают чужие мысли? Вы идёте, например, к холодильнику за пивом – кошка не двигается с места. Что же происходит дальше? Прежде чем вы дотронетесь до ручки, она придет на кухню и потребует с вас обед. Ваши мысленные волны достигли своей цели, несмотря на то что она спала.
Гертруда согласилась, что это, вероятно, правда.
– Конечно правда, – сказал мистер Вэн. – Вс-с-се, что я говорю, – правда. Коты знают больше, чем вы думаете. Они могут не только читать ваши мысли, но и посылать вам свои. Они могут и пред-чувс-ствовать то, что должно произойти.
– Вы, должно быть, правы, – сказала сестра. – Сусу почувствовала, что вы придёте сегодня вечером, задолго до того, как зазвонил звонок.
– Конечно я прав. Я всегда прав, – сказал мистер Вэн. – Вот послушайте, у моей бабушки во Флиссингене был кот по имени Цвартье. Через четыре года после своей смерти бабушка вернулась, чтобы приласкать кота. В результате каждый вечер Цвартье стоял перед креслом, где когда-то сидела моя Grootmoeder, и мурлыкал, хотя там никого не было. Каждый вечер в половине девятого.
После этого визита мистера Вэна я стала называть его Бабушкино привидение, поскольку он тоже завёл привычку появляться в восемь тридцать несколько раз в неделю, (Из-за кофе Гертруды, я думаю.) Он говорил:
– Я почувс-с-с-ствовал тоску по моей малышке. – И Сусу начинала суетиться вокруг этого человека. Мне импонировало то, что он никогда не задерживался долго, хотя Гертруда обычно уговаривала его посидеть ещё.
Маленькая картина, которую он нам подарил, не совсем пришлась мне по вкусу. На ней были силуэты трёх фигур – мужчины в пальто и цилиндре, женщины в кринолине и кота, несущего свой хвост как копьё. Чтобы угодить сестре, я всё же повесила картину, но только над кухонной раковиной.
Однажды вечером Гертруда, она работала библиотекарем, пришла домой в сильном волнении.
– На этой картине есть подпись? – спросила она. – Я посмотрела в библиотеке, Опостен Эдуард был известным художником, его работам более ста лет. Это очень ценный подарок.
– Сомневаюсь в этом, – ответила я. – Мы вырезали такие фигуры, когда учились в третьем классе.
По настоянию сестры я отнесла картину в антикварный магазин. Там мне сказали, что работа очень хороша и, вероятно, стоит несколько сот долларов.
Когда Гертруда это услышала, она сказала:
– Если её так оценили, значит, она стоит тысячи. Думаю, мы должны вернуть её мистеру Вэну. Бедняга не знает, что дарит.
Я согласилась, что он может продать её и купить себе приличную коляску. В полдевятого Сусу начала мурлыкать и выгибать спину.
– А вот и Бабушкино привидение, – объявила я, и вскоре послышался звонок.
– Мистер Вэн, – начала я, после того как Гертруда налила кофе, – помните картину, которую вы нам подарили? Я выяснила, что она очень ценная, и вы должны забрать её.
– Конечно ценная. Разве я подарил бы вам какую-нибудь современную мазню?
– Так вы любите антиквариат?
– Моя дорогая Мевроу, в моей квартире есть антикварные вещи, которые стоят миллион долларов. Завтра вечером вы, леди, должны прийти и посмотреть мои сокровища. Я избавлюсь от этого smeeriap, и мы насладимся чашечкой хорошего кофе.
– Кстати, что значит smeeriap? – спросила я.
– Это не очень приятно, – сказал мистер Вэн. – Если бы меня кто назвал smeerlap, я двинул бы ему… Принесите мою лапушку, когда придёте, леди. Она обнаружит несколько очаровательных объектов для исследования.
Казалось, наша кошка понимала, о чём он говорит.
– Сусу это понравится, – сказала Гертруда. – Она всю зиму сидит в квартире.
– Свяжите ей свитер и выводите в аллею зимой, – сказал голландец приказным тоном, который всегда раздражал меня, – Я часто сижу там по вечерам, завернувшись в одеяло. Это помогает при бес-с-соннице.
– Сусу не страдает бессонницей, – парировала я, – Она спит двадцать часов в сутки.
Мистер Вэн посмотрел на меня с упрёком.
– Вы неправы. Коты никогда не спят. Вы думаете, что они спят, но это самые бодрствующие создания на земле. Это один из их с-с-секретов.
После его ухода я сказала Гертруде:
– Я знаю, что он тебе нравится, но ты должна признать: у него не всё в порядке с головой.
– Он просто немного эксцентричный.
