– Если у него старинные вещи на миллион долларов, в чём я сомневаюсь, почему он живёт здесь, в этом доме? И почему не купит себе инвалидную коляску, которой легче управлять?
– Потому что он голландец, – сказала Гертруда.
– А эти глупости, которые он говорит о котах?
– Я думаю, это правда.
– И кто этот человек, что с ним живёт? Слуга, сиделка, управляющий или кто? Я с ним иногда езжу в лифте, но он ни разу не произнёс ни слова, ни разу. У него даже нет имени, по всей видимости, и мистер Вэн относится к нему как к рабу. Я не уверена в том, что нам нужно принимать его приглашение. Всё это стишком странно.
Несмотря на это, мы всё же пошли к нему в гости. Квартира голландца оказалась забита мебелью и рухлядью. Он закричал своему компаньону:
– Передвинь этот rommel,
[5]
чтобы леди могли сесть. Человек угрюмо снял какие-то картины и гобелены с софы.
– А теперь убирайся отсюда! – закричал мистер Вэн, – Купи себе пива. – И он швырнул человеку деньги, как собаке кость.
Пока Сусу изучала помещение, мы выпили кофе, и мистер Вэн стал показывать нам свои сокровища, лавируя в кресле среди этой рухляди. Сокровищами они были для него, но не для меня. Я считала их заплесневелыми реликтами мёртвого прошлого.
– Я занимался собиранием антиквариата, – сказал мистер Вэн. – До того как я стал ездить в этой коляс-с-ске, у меня был свой магазин. Потом… Я попал в с-с-серьёзную автокатастрофу и теперь продаю антиквариат, сидя в этой квартире. Только по договорённости.
– И удачно? – спросила Гертруда.
– А почему нет? Хранители музеев знают меня, а коллекционеры сами приезжают сюда со всей страны. Я покупаю и продаю. Мой человек Фрэнк выполняет всю работу исключительно ногами. Он – идеальный помощник для торговца антиквариатом, у него сильная спина и слабая голова.
– Где вы его нашли?
– На помойке. Я научил его быть мне полезным, но не в такой степени, чтобы он стал полезен себе. Умно придумано, а? – Мистер Вэн подмигнул. – Он smeerlap, но я бес-с-спомощен без него… Ооо! Посмотрите на мою малышку. Она нашла сюрприз!
Сусу обнюхивала серебряную миску с двумя ручками. Мистер Вэн одобрительно кивнул.
– Это чаша, сделанная Джереми Даммером из Бостона для одной леди в Салеме. Вторая половина семнадцатого века. Поговаривали, что она была ведьмой. Посмотрите на мою малышку. Она это знает.
Я кашлянула и сказала:
– Да, конечно. Вам повезло, что у вас есть Фрэнк.
– Вы думаете, я этого не знаю? Поэтому и держу его в чёрном теле. Если я буду платить, у него начнут появляться всякие мысли. Smeerlap с мыс-с-слями – нет ничего хуже.
– А давно произошла авария?
– Пять лет назад, по вине этого идиота. Он сделал это! Он сделал это со мной! – Голос мистера Вэна перешёл на крик, и лицо покраснело, он ударил кулаком по подлокотнику кресла. Сусу потерлась о его ноги, он погладил её и постепенно успокоился. – Да, пять лет в этом проклятом кресле. Мы двигались со скоростью шестьдесят миль в час, он проехал на красный свет и врезался в грузовик. Грузовик с гравием!
Гертруда закрыла лицо руками.
– Какой ужас, мистер Вэн!
– Я помню, как готовился к поездке. Я тогда всё время жаловался на боль в ступнях. Ха! Чего бы я не отдал сейчас за больные ступни!
– Фрэнк не пострадал?
Мистер Вэн сделал нетерпеливый жест.
– Только его голова. Из его тупой башки целых шесть часов вытаскивали осколки. С тех пор он стал gek.
[6]
– Он постучал по виску.
– Где вы нашли это необычное кресло? – спросила я.
– Моя дорогая Мевроу, никогда не спрашивайте торговца, где он что-то нашёл. Оно было с-с-сделано для железнодорожного магната в тысяча восемьсот семьдесят втором году. На нём старый плюш. Если уж приходится проводить жизнь в инвалидном кресле, нужно заводить такое, которое доставляет тебе хотя бы удовольствие. Теперь мы подошли к цели сегодняшнего визита. Леди, я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.
Он подъехал к столу, и мы с Гертрудой обменялись встревоженными взглядами.
– Здесь в ящике стола лежит моё завещание, и мне нужны свидетели. Я оставляю кое-что музеям. Всё остальное должно быть продано, а выручка пойдёт на создание моего фонда.
– А как насчёт Фрэнка? – спросила Гертруда, которая всегда искренне заботилась о других.
– Ба! Ничего для этого smeerlap!.. Но поскольку вы, леди, подписываете бумаги, есть один момент, который я должен отметить. Каково полное имя моей малышки?
Мы помедлили, и в конце концов я сказала:
– Её официально зарегистрированное имя Старшая Суда Сиама.
– Прекрасно! Я организую фонд в её честь. Это доставит мне удовольствие. Составление завещания – печальное занятие, как и инвалидная коляска, поэтому нужно доставить себе немного удовольствия.
– А каково будет назначение этого фонда? – спросила я.
Мистер Вэн одарил нас одной из своих двусмысленных улыбок.
– Я буду спонсировать исследование, – сказал он. – Хочу, чтобы университеты изучали умственные способности домашних котов и применяли эти знания для развития человеческого интеллекта. Леди, лучше я и не мог распорядиться своим состоянием. Человек ничто по сравнению с ними. – Он хитро посмотрел на нас, – Уж я-то знаю.
Мы засвидетельствовали его подпись. Что ещё нам оставалось делать? Через несколько дней мы уехали на каникулы и больше никогда не видели мистера Вэна.
Зимой мы с Гертрудой всегда ездили на юг на три недели и брали с собой Сусу. Когда мы вернулись, нам без церемоний сообщили печальную весть об эксцентричном соседе.
Мы встретили Фрэнка в лифте, когда поднимались наверх с багажом. В первый раз он заговорил. Это само по себе было шоком. Он сказал просто, без всяких предисловий:
– Они забрали его.
– Как это? Что вы сказали? – хором выдохнули мы.
– Они забрали его. – Было странно, что голос этого мускулистого человека был таким высоким и дребезжащим.
– Что случилось с мистером Вэном? – спросила сестра.
– Его родственники приехали из Пенсильвании и забрали беднягу домой. Теперь он в сумасшедшем доме.
Гертруда вздрогнула и спросила:
– Это серьёзно?
Он пожал плечами.
– Что будет с его коллекцией антиквариата?
– Его родные попросили меня уничтожить весь этот мусор.
