Линнет повернулась на бок в своем гнездышке из полотенец, вспомнив, как смеялась ее мать. Должно быть, Розалин не могла жить без эмоций, которые Линнет испытывала рядом с Пирсом. Точно так же, как и отец Пирса не мог жить без опиума.
Что ж, это все объясняет.
И Пирс прав: она так и не простила свою мать за то, что та предпочитала общество посторонних мужчин собственной дочери. В достаточной степени, чтобы отправиться дождливой ночью на свидание – они так и не узнали, с кем именно, – и погибнуть, когда карета перевернулась.
«Я бы никогда так не поступила», – подумала Линнет. Никогда… но это не значит, что она не понимает свою мать. Теперь, когда каждое прикосновение Пирса воспламеняет ее кровь.
Пустота в ее груди, холодная, как океанская вода, стала затягиваться и отступать.
– Люблю тебя, – прошептала Линнет, обращаясь к ветру, приносившему запах моря, к теплой скале, на которой она лежала, и к памяти своей матери.
Подошел Пирс, с которого стекала вода, капнув ей на лицо.
– Может, поделитесь со мной одним из этих полотенец? И пожалуйста, не обращайте внимания, что мое тело намного больше вашего.
Линнет вытащила полотенце из-под головы и протянула ему.
– Мне нужно еще одно, – сказал он, вытирая голову.
Она дала ему полотенце, обернутое вокруг ее ног.
– Вы хоть знаете, сколько людей страдают заболеваниями, от которых отваливаются пальцы ног?
Линнет удивленно моргнула.
– С моими пальцами все в порядке.
В его взгляде было что-то коварное и вместе с тем примитивное, что вызвало отклик во всем ее теле. Она чувствовала себя, как рабыня, лежащая у ног раджи, покорная и безвольная.
– Дайте мне другое полотенце, – потребовал он.
Линнет не спешила, вытаскивая полотенце из-под себя, словно разворачивала подарок. Ей не нужно было опускать глаза, чтобы знать, что ее соски напряглись, натянув мокрую ткань. И не надо было поднимать взгляд, чтобы знать, что он пожирает ее глазами.
Бросив полотенце Пирсу, она улеглась на скалу, подложив руки под голову.
Он стал вытираться, глядя на нее без всякого стеснения и понятия о приличиях.
– Вы, – произнес он наконец, обернув полотенце вокруг талии, – самая… – Он осекся, вскинув голову. – Проклятие!
Глава 17
Линнет села, проследив за взглядом Пирса, устремленным вдаль. Со стороны моря надвигалась темная масса, словно ночная мгла, появившаяся неведомо откуда, спустилась на воду и…
Пирс рывком поднял ее на ноги и потянулся к своей трости.
– Бегите! – крикнул он, отпустив ее руку. – Бегите что есть мочи, к замку!
Она оглянулась через плечо. Темное клубящееся облако было так близко, что она могла видеть, как оно движется. Но самым поразительным было то, что небо с противоположной стороны оставалось голубым и по-прежнему сияло солнце.
Пирс двинулся вверх по тропе.
– Линнет! – загремел он, не оборачиваясь. – Бегите, чертова дурочка!
Она бросилась за ним. Он передвигался довольно быстро, припадая на больную ногу и тщательно выбирая место на каменистой тропе, куда поставить свою трость. Догнав его, Линнет снова обернулась.
Облако не было черным. Скорее темносиним и клубилось, как живое. Страх оказался сильнее любопытства, и она снова побежала за Пирсом.
– Что это такое? – спросила она.
– Погода, – коротко отозвался он. – Чертова валлийская погода, вот что это такое. Вы не могли бы бежать быстрее?
– Я никуда не пойду без вас, – заявила Линнет. Ветер, летевший впереди облака, достиг их, заглушив ее слова.
Одного взгляда через плечо хватило, чтобы она поняла, что они не успеют добраться до замка. Что бы ни двигало этим облаком, оно стремительно пожирало синеву океана, несясь к берегу со скоростью разъяренного животного. И что самое странное, над ними по-прежнему сияло солнце.
Пирс снова ускорил шаг, налегая всем телом на левую ногу.
– В сторожку! – крикнул он, но его слова почти не были слышны из-за того, что выл ветер. Они почти добрались до поворота тропинки, где располагалось крохотное строение.
Сзади налетел порыв ветра, и Линнет почувствовала, как ледяные иглы дождя ударили в ее спину и плечи. Невероятно, но Пирс развил еще большую скорость и, оказавшись у двери коттеджа, распахнул ее настежь. Повернувшись к Линнет, которая, тяжело дыша, следовала за ним, он схватил ее за руку и втащил внутрь с такой силой, чтобы ее ноги оторвались от земли.
Дверь захлопнулась за ними.
Прошла целая секунда, в течение которой они молча смотрели друг на друга в тусклом свете дома. Затем словно грянул залп из орудий, и на деревянную дверь обрушились удары, такие сильные, что все сооружение затряслось.
– О Боже, – прошептала Линнет. – Что это?
– Град, – сказал Пирс, проследовав дальше в комнату. – Вот почему мы постоянно держим ставни закрытыми. – Он помолчал, склонив голову набок. – Судя по звуку, размером с теннисный мячик.
– Я никогда не слышала ни о чем подобном! – воскликнула Линнет, уставившись, как завороженная, на дверь, которая сотрясалась, словно снаружи в нее колотили сотни кулаков и озверевшая толпа пыталась ворваться внутрь.
– Но вы наверняка слышали о местной погоде. Думаю, это закончится через пару часов. Ваша горничная в курсе, что вы пошли плавать?
Линнет кивнула.
– Прафрок объяснит ей, что не о чем беспокоиться. Такое случается довольно часто, и я велел ему никого не посылать на поиски. А моим пациентам придется довольствоваться нежными заботами Себастьяна.
– Ему помогут ваши цыплята, – отозвалась Линнет, перекрикивая стук градин, которые ветер бросал в стены дома. Она вдруг осознала, что дрожит от нервной реакции и холода.
– Как вы полагаете, здесь может быть какая-нибудь одежда или одеяла? – спросила она, стуча зубами.
Пирс обернулся, устремив на нее иронический взгляд.
– Забыли свои полотенца?
– Я замерзаю, – сказала Линнет, обхватив себя руками. – Так здесь есть одеяла?
Он указал тростью на дверь слева от очага.
– Разведите огонь, – взмолилась она. – Пожалуйста.
– К вашим услугам, – язвительно отозвался он. Однако отложил трость и взял кремень с полки над очагом. К счастью, там уже лежали дрова и щепки для растопки.
Открыв дверь, Линнет обнаружила за ней крохотную спальню. Там не было никакой мебели, кроме большой кровати и шкафчика у стены. Единственное окошко закрывали ставни.
Распахнув дверцы шкафа, она увидела пустые полки, не считая свертка в углу. Развернув его дрожащими пальцами, она обнаружила, что это мужская рубашка. Но не из тонкого полотна, как те, что носил Пирс, а из домотканой шерстяной ткани.
