Она замолчала, но Пирс уловил в ее голосе нотки, заставившие его прикусить ее ухо.
– Что вы затеяли?
– Ничего. После ленча Гэвин пять раз прошел по проходу в конюшне, туда и обратно. Его нога стала намного крепче.
Пирс скользнул рукой по ее воистину великолепной груди, размышляя о нотках в ее голосе.
– У вас еще саднит там?
– Да, – призналась Линнет, слегка смутившись. Ее щеки порозовели.
– Не хотите, чтобы я посмотрел и убедился, что все в порядке? Я превращу это в удовольствие, – добавил Пирс, не погрешив против истины. И на тот случай, если она согласится, проложил дорожку из поцелуев по ее шее и округлости груди, приближаясь к существу проблемы.
– Нет, – решительно заявила она.
Но ее ладони легли на его грудь, скользя по рубашке. Пирс потянулся вниз и вытащил рубашку из бриджей, чтобы облегчить ей доступ.
Линнет задрала его рубашку с очаровательно жадным видом и пробежалась пальцами по его груди, оставляя огненные следы на своем пути. Пирс повернулся на бок, предоставив ей свободу действий.
Она склонилась над ним, вытянув изящную шею, словно цапля, рассматривающая что-то в воде.
– Пожалуйста, – произнес Пирс, стыдясь просительных ноток в своем вдруг охрипшем голосе. Впрочем, не слишком.
И уж точно не тогда, когда ее розовый язычок обвел его сосок. С его губ сорвался хриплый стон.
– Почему вы закрываете глаза? – спросил он, заставляя себя разумно мыслить.
– У вас такой чудесный вкус, – мечтательно произнесла Линнет. – И вы так хорошо пахнете, хотя и чуточку солоновато, но как мыло. Не то ужасное мыло, а душистое. – Белые зубки сомкнулись, прикусив его сосок, и все его тело инстинктивно выгнулось, моля о большем.
Ее губы переместились ниже, на его живот, на нежные участки кожи, которым еще никто не уделял внимания. Пирс закрыл глаза – только для того, чтобы широко раскрыть их, когда Линнет сказала:
– Не лучше ли вам снять бриджи?
Он приподнял голову.
– Снять бриджи? Мы не можем заняться ничем серьезным, Линнет. Ваше гнездышко еще не готово к очередному проникновению…
– Этого? – сказала она, поглаживая выпуклость на его бриджах. – Я всего лишь хотела посмотреть. Если у вас есть время.
– Время? – переспросил Пирс, с трудом веря собственным ушам. – Думаю, да. У меня есть время. Но на всякий случай надо запереть дверь.
Линнет встала и закрыла дверь на задвижку. На ее щеках выступил прелестный румянец, взгляд стал знойным и немного безумным. Ее вожделение так воспламенило Пирса, что он едва сумел стянуть с себя бриджи и трусы.
Он лег на спину, ожидая, что она будет делать.
Линнет встала на колени, а затем легла на бок, представив его взору свои прелестные изгибы. Некоторое время она просто смотрела на него, затем протянула руку и обхватила его пальцами.
Звук, вырвавшийся из груди Пирса, был недостойным, если не сказать больше. Это был низкий, чувственный стон, и ему показалось, что румянец на щеках Линнет стал гуще. Борясь с желанием просто лежать, отдавшись на ее волю, он прошелся рукой по восхитительному изгибу ее бедра и скользнул между ее ногами.
Она дернулась.
– Еще саднит, – сказал он, убрав руку. – Примите мои извинения.
Глаза Линнет весело блеснули.
– Надеюсь, вы не хотели бы вернуть все назад?
И лишиться самого потрясающего сексуального опыта в его жизни, вместо того чтобы заняться его совершенствованием?
– Никогда!
Похоже, ей понравился ответ, поскольку она скользнула ниже на постели, наклонила голову и коснулась его жезла языком.
Голова Пирса дернулась назад от этого обжигающего прикосновения.
– Линнет, – только и смог вымолвить он.
– Да? – Она подняла голову, глядя на него с оценивающим видом. Пирс не решался даже представить себе, что у нее на уме.
Он прочистил горло.
– Я считаю своим долгом предупредить вас…
Она подалась вперед и снова лизнула его.
Из его горла вырвался хриплый стон.
– Да? – снова спросила Линнет, устремив на него взгляд, полный лукавства и желания.
– Большинство дам, то есть женщин, которые не берут денег за свои услуги, не ублажают мужчин таким способом, – хрипло произнес он.
Ее лоб прорезала морщинка.
– Правда? А почему? Вы делали это для меня и сказали, что это вполне прилично. – Она протянула руку и легко, словно перышко, пробежалась пальцами по его длине. – Мне нравится эта часть вашего тела. Такая интересная форма, как бы созданная для поцелуя.
И прежде чем Пирс успел что-либо сказать, не говоря уже о том, чтобы остановить ее, она снова нагнула голову. Ее губы крепко обхватили его, лишая рассудка и зажигая пламя в крови. Он застонал.
– По вашей реакции не скажешь, что вам не нравится, – помедлив, заметила Линнет.
– Бессовестная, – отозвался Пирс, подняв голову. – Не смейте…
– Продолжать? Жаль, – сказала она с притворной печалью. – Я только начала узнавать, что вам нравится. Например…
Она снова обхватила губами его жезл, на этот раз глубже, сжав основание пальцами. Его бедра дернулись вперед, и Пирс осознал, что у него имеется ровно пять секунд, чтобы Линнет, восхитительная Линнет, поняла, что она делает.
– Если вы продолжите в том же духе, я кончу. А это означает, что моя сперма выплеснется прямо вам в рот.
– Это вредно? – полюбопытствовала Линнет.
– Нет, – прошептал он с облегчением.
Ее волосы блестели в лучах солнца, лившихся через окно. Шелковистые волосы принцессы. Но принцессы не доставляют своим повелителям подобного наслаждения.
Он мог бы отстраниться. Собственно, он велел себе отстраниться. Он никогда не позволял женщинам ласкать его столь интимным образом.
Но он не мог сдержать звуки, рвавшиеся из его горла. Его тело напряглось, выгибаясь навстречу ее игривому языку и ласкам, прожигавшим его насквозь.
Он полностью отключился. Его мозг захлопнулся, как ящик с крышкой, оставив свою мужскую сущность на милость женщины, которая явно наслаждалась собой. На свете нет более эффективного афродизиака, подумал Пирс. И отключился.
Потому что ее руки… ее губы…
Он забыл, что надо отстраниться. Он забыл собственное имя. Он забыл, что он врач. Он забыл…
Он забыл обо всем, кроме Линнет, влажного тепла ее рта и тихого воркования, говорившего о том, что она счастлива.
Его мозг был все еще абсолютно пуст, когда она забралась выше и произнесла хрипловатым от страсти голосом:
