Джейкоб начал находить, что разговор с Милдред Мартин становится не менее отвратительным. Почему она так изворачивается? Куда делась ее железная логика?
– Может, вы и правы... – Он пожал плечами.
– Конечно же, я права! – Она через силу улыбнулась. – Почему бы вам не поискать Фэгина? У меня сейчас хватает дел, а ведь он еще, наверное, не знает про отел.
Джейкоб кивнул и направился на поиски кантена. По дороге он пытался выспросить у своей второй половины, что она обо всем этом думает Его собственная оговорка об истинном убийце не на шутку встревожила Джейкоба.
Фэгина он нашел на обратной стороне палубы, откуда открывался вид на фотосферу. Куст неподвижно замер перед фантастической панорамой: в красном мареве раскручивалась теряющаяся вдали спираль подокна, по которому и мчался корабль. Слева и справа, сверху и снизу колыхались заросли спикул, отдаленно напоминавшие поля слоновьей травы.
Джейкоб опустился на кушетку рядом с Фэгином. Какое-то время оба молчали, не глядя друг на друга.
Мимо проплыла очередная струйка ионизированного газа. Джейкобу в который раз пришла на ум ламинария, колышущаяся в волнах прилива. Он улыбнулся, представив, как Макой, облаченная в костюм из металлокерамики и стасис-экранов, резвится среди фонтанов пламени, оглашая солнечные ландшафты потоками сомнительных острот.
Неужели пресловутые Призраки пробездельничали целую вечность, подобно нашим дельфинам? Интересно, чем они занимались все это время? Хоровым пением? Машин у них, похоже, нет. Во всяком случае, никакой суеты, сопутствующей всякого рода механизмам, нигде не видно. Никакой организации пока тоже не наблюдается. Только вот дельфины лишены огня. У Призраков же этого добра навалом. Зато с твердыми веществами туговато.
Хорошо это или плохо? Надо будет поинтересоваться при встрече.
– Вы как раз вовремя. Я собиралась послать за вами.
Грациозная фигура капитана красиво вырисовывалась на фоне розовой дымки.
Совсем близко от корабля наблюдался живописный хоровод тороидов. Эта группа отличалась от остальных. Вместо пассивного дефилирования в огненном океане бублики явно старались протиснуться в центр их скопления. Когда один из них чуть отодвинулся, Джейкоб увидел то, к чему они стремились.
Этот магнитоядный был значительно крупнее остальных. На его поверхности вместо уже знакомого мельтешений геометрических форм лениво колыхались плавные темные и светлые полосы. Тороиды поменьше теснились вокруг, сохраняя некоторую дистанцию, будто их удерживала какая-то внешняя сила.
Де Сильва что-то тихо приказала пилоту. Тот склонился над пультом, корабль начал медленно поворачиваться вправо, так, чтобы фотосфера оказалась внизу. Джейкоб почувствовал облегчение: как бы ни старались гравитационные устройства, он никак не мог избавиться от ощущения, что ползет по стене.
Магнитоядный, которого Джейкоб уже окрестил про себя Гулливером, вращался так, словно рядом с ним никого не было. Его движения были ленивы, он чуть раскачивался из стороны в сторону.
Светлый нимб, окутывавший другие тороиды, у Гулливера был едва заметен, тускло мерцая у самой поверхности тела. Темные и светлые полосы пульсировали, разбегаясь волнами неправильной формы. Каждая такая вспышка эхом отдавалась в толпе тороидов. Геометрические фигуры на их телах застыли сплетением ромбов и спиралей, полыхая изумрудным сиянием в такт нарастающему ритму Гулливера.
Внезапно один из тороидов-спутников, засияв зеленым пламенем, рванулся к гиганту. В то же мгновение навстречу ему вылетел сноп сверкающих синих брызг. Сгустки света небесного оттенка заплясали около тороида, словно отталкивая дерзкого наглеца. Сияющие точки, подпрыгивая, будто капли воды на раскаленной сковороде, образовали эскорт вокруг него, постепенно оттесняя назад. Через несколько секунд нарушитель скрылся под палубой.
Корабль, повинуясь командам пилота, начал разворачиваться в сторону ближайшего светового сгустка, до которого было не больше мили. И вот тут Джейкоб отчетливо увидел существо, о котором столько слышал.
Солнечный Призрак казался совершенно бесплотным, движения его были плавны и уверенны. Буря, бушевавшая в хромосфере, была для него легким ветерком, из-за которого не стоило суетиться. Он так же сильно отличался от весьма материальных тороидов, как порхающая бабочка отличается от неуклюжего детского волчка.
Джейкоб рассматривал это странное создание, и в голову ему приходили какие-то неуместные сравнения: Призрак напоминал ему то медузу, то пляжное полотенце, забытое на солнце, выбеленное до прозрачной голубизны и полощущееся на ветру, то осьминога, резвящегося в родной морской стихии. Но больше всего он напоминал солнечный луч на поверхности моря – такой же невесомый и эфемерный.
Призрак слегка пульсировал. Какое-то время он медленно двигался в направлении корабля, затем остановился.
«Он смотрит на нас, – понял Джейкоб. – Смотрит так же, как мы смотрим на него». Мгновение создание из огня и существа, состоявшие в основном из воды, пристально разглядывали друг друга.
Затем Призрак заколыхался, и палубу вдруг озарила ослепительная многоцветная вспышка, полностью растворившая красную хмарь. Глазам стало больно. Джейкоб вскинул руку, защищаясь от невыносимого сияния. Так вот как выглядит радуга изнутри!
Световая феерия прекратилась столь же внезапно, как и возникла. В красном мареве плавали вращающиеся тороиды. Отчетливо различалась структура волокна. Призраки исчезли. Нет, не исчезли, они лишь вернулись к своему Гулливеру – едва заметные искры плясали вдоль его тела.
– Он... выстрелил в нас! Это же лазер! – Пилот первым пришел в себя. – Они никогда еще так не поступали!
– Да, но они никогда и не приближались к нам так близко, – откликнулась Хелен, – и вообще, нельзя утверждать ничего конкретного. Откуда мы можем знать, что все это означает?
– Вы полагаете, он хотел причинить нам вред? – нерешительно спросила Мартин. – Может быть, это предупреждение?
– Не знаю. Возможно, и так...
– А может, он просто вернулся к своему подопечному? Обратите внимание, все его спутники вернулись к магнитоядному одновременно.
Хелен покачала головой.
– Не знаю, но думаю, что мы можем остаться здесь и продолжить наблюдение. Посмотрим, что они станут делать, когда закончат с этим тороидом.
Гулливер, продолжая вращаться, раскачивался из стороны в сторону все сильней и сильней. Полосы на его поверхности стали отчетливее, причем темные линии становились все тоньше, а светлые, наоборот, с каждой пульсацией набухали. Еще два раза пастухи яростно отгоняли слишком ретивых подопечных. Они напоминали овчарок, загоняющих настырных баранов.
Тороид раскачивался все быстрее, темные полосы превратились в едва заметные линии. Ореол вокруг тороида окончательно потускнел. Призраки сгрудились вокруг Гулливера. Когда угол колебаний достиг почти ста восьмидесяти градусов, Призраки накинулись на беднягу и резко перевернули. Теперь гигант вращался вокруг оси, перпендикулярной магнитному полю, постепенно замедляясь. А затем вдруг распался на части, подобно порванному ожерелью. Родительское тело все еще вращалось, одна из темных полос разорвалась, и как только очередная белая полоса доходила в своем вращении до точки разрыва, на свободу вырывался самостоятельный бублик. Новые тороиды выкидывались вверх, вдоль оси невидимого магнитного поля, и немедленно уносились прочь. А от Гулливера не осталось уже и следа.
