Энни спрашивала себя, долго ли так будет продолжаться, проведет ли она всю оставшуюся жизнь с ощущением, что и мысли ее, и душа пребывали совсем в другом месте и в другом времени?
Первое письмо было коротким и пришло в помятом конверте. Слова «Мистик, штат Вашингтон» на размытом голубом штемпеле едва можно было разобрать.
Энни очень осторожно открыла розовый конверт и достала листок бумаги. Это был рисунок тушью, вид горы Олимпус, в него было вложено письмо от Иззи.
«Дорогая Энни!
Как поживаешь? Я харашо.
Цвиты очень кросивыи. Сигодня я училась кататся на вилосипеде.
Было весело.
Я по тибе скучаю. Кагда ты приедешь домой?
С любовью, Иззи.
P. s. Это письмо мне памогал писать папа».
Энни сжала листок в руке. Все в этом письме, каждая ошибка трогали ее до глубины души. Она сидела в кровати, смотрела за окно на безоблачное голубое небо и мечтала, чтобы пошел дождь. Конечно, она должна ответить Иззи на письмо, но что она напишет? Несколько слов, не содержащих никаких обещаний? Или пустые уверения в том, что они конечно же останутся друзьями? Но ведь и друзья иногда расходятся в разные стороны…
Слов, которые действительно имели значение, было совсем немного. И они были самыми правдивыми из всех.
Я тоже по тебе скучаю, Иззи.
Энни открыла ящик тумбочки, достала ленту для волос, которую ей дала Иззи, и провела рукой по атласной ткани. Завтра она напишет Иззи ответ, но письмо не передаст того, что действительно важно, в нем не будет того, что Иззи хотела бы услышать.
Энни сняла трубку телефона, стоявшего рядом, на столике, долго слушала длинный гудок, потом медленно опустила трубку. Звонить Нику и Иззи было бы жестоко. Нечестно было бы потревожить их, чтобы притупить чувство собственного одиночества. «Энни, прошу тебя, — сказал тогда Ник, — не бросай мне надежду, как кость, которую я должен закопать на заднем дворе».
— Мама? — Натали заглянула в спальню. — Ты хорошо себя чувствуешь?
Энни шмыгнула носом и отвернулась.
Натали подошла к кровати, села и придвинулась к Энни:
— Мама, ты в порядке?
«Нет, — хотелось сказать Энни. — Я не в порядке. Я скучаю по мужчине, которого люблю, и его дочери, я скучаю по месту, где количество осадков измеряется в футах, воздух никогда не бывает сухим и где взрослый мужчина играет с шестилетней девочкой в настольные игры». Но о таких вещах не говорят своим детям, какими бы взрослыми они ни выглядели.
— Я в порядке, дорогая, со мной все хорошо.
Как Энни ни старалась быть прежней, у нее это не очень-то получалось. Не важно, сколько прежних привычек она сумела воскресить, она все равно чувствовала, что все чаще спотыкается и выскальзывает из старой колеи. Она видела свое будущее, затянутое туманом потерянных шансов и упущенных возможностей.
Лето ворвалось в Южную Калифорнию на волне непривычной для этого времени жары. Холмы Малибу высохли и стали коричневыми. Листья скручивались и умирали, падая на искусственные зеленые лужайки, словно клочки опаленной бумаги.
Блейк стоял на балконе своей комнаты и потягивал виски с содовой. Теплое дерево пола под его босыми ступнями было напоминанием об удивительно жарком дне. Прошлой ночью он спал плохо, по сути, он не спал хорошо вот уже несколько недель — с тех пор как он извинился перед Энни и обнаружил, что ей это безразлично. Она пыталась сделать так, чтобы их брак работал, Блейк видел ее старания в том, как она каждое утро накладывает макияж и надевает вещи, которые ему нравились. Она даже иногда прикасалась к нему. Этими короткими, мимолетными прикосновениями она хотела успокоить его, но в действительности эффект был прямо противоположный. Всякий раз, когда она к нему прикасалась, он чувствовал навязчивую боль в груди и невольно вспоминал, как все было раньше, когда она постоянно прикасалась к нему, улыбалась его шуткам, убирала его волосы от лица, и эти воспоминания причиняли ему боль.
Было ясно, что она больше не та, какой была раньше. Она лежала в их большой кровати как безмолвное привидение, а когда улыбалась, то ее улыбка была слабой, мимолетной, совсем не похожей на улыбку его Энни.
Она… исчезала. Блейк не мог придумать более подходящего слова.
Раньше она с удовольствием разговаривала с ним, смеялась, умела находить радость в любых мелочах, но теперь ее больше ничто не увлекало. Ее настроение было ровным, таким ровным, что в тихой женщине, сидящей рядом с ним вечерами перед телевизором, Блейк не видел ни следа от Энни.
На прошлой неделе, когда пошел дождь, Энни села в кровати и стала смотреть в окно, исполосованное дождевыми струями. Блейк окликнул ее, она оглянулась, и он не мог не заметить, что в ее глазах стоят слезы. Она держала в руках кусочек ленты для волос так, словно это был Святой Грааль. Блейк больше не мог это выносить. Он был не из тех людей, которым нравится добиваться того, чего они хотят, с таким трудом. Он решил, что с него хватит.
Блейк поставил стакан на стол и вошел в дом. Подошел к двери в спальню Энни и быстро, пока не растерял храбрость, постучал.
— Входи, — откликнулась она.
Он открыл дверь и вошел. Комната со стенами цвета морской волны, ковром такого же оттенка и белым постельным бельем действовала, как всегда, успокаивающе. Энни сидела в кровати и читала книгу «Как управлять собственным предприятием малого бизнеса». Рядом с ней лежала целая стопка книг такого же плана.
Господи Исусе, неужели она собирается выйти на работу?
Если бы его жена стала работать по найму, это было бы для него унизительно, и она знает, как он относится к тому, чтобы его жена работала. Особенно при полном отсутствии опыта. Что она будет делать? Подавать в кафетерии кофе и круассаны из стеклянной витрины?
Блейк понятия не имел, кто эта женщина, которая сидит в кровати и читает книги по малому бизнесу. Он чувствовал, что потерял связь с Энни, и знал, что необходимо что-то предпринять, чтобы они снова стали семьей.
Энни подняла голову, и он увидел, что у нее под глазами лежат темные круги, а кожа приобрела сероватый оттенок. За прошедший месяц она заметно прибавила в весе, но лицо ее осунулось. Волосы немного отросли, и кончики стали беспорядочно завиваться. Она и выглядела теперь как женщина, которую Блейк не знал.
— Блейк, — мягко сказала Энни, закрывая книгу, — фильм уже начинается? Я думала…
Он подошел к кровати и сел рядом с Энни, пристально глядя в ее прекрасные зеленые глаза.
— Энни, я тебя люблю. Я знаю, у нас может все получиться, если мы… если мы будем вместе.
— Мы и так вместе.
— Где твое обручальное кольцо?
Она кивнула в сторону бюро из красного дерева.
