– Двадцать восемь. Ему еще осталось немного до пенсии. – Фрэнки нахмурилась, не увидев реакции на свою шутку. – Ты пришел, чтобы поговорить о Саймоне?
– Именно так.
– Отлично. Раз уж мы заговорили о достойном поведении, я считаю, что разговор о моем женихе у него за спиной так же не попадает в эту категорию. Признаю: он напился. И что с того? Подобное иногда случается, думаю, даже в Хаярзахе.
– Но в моей стране никто не осмеливается напиваться в присутствии короля! – отрезал Захид и попытался восстановить хладнокровие, напоминая себе о том, что его приходу есть вполне определенная причина, и не совсем приятная. Поэтому ему требовалось призвать на помощь все свои дипломатические способности, чтобы уберечь Франческу от неминуемой эмоциональной травмы. – Давай прогуляемся по саду.
Она улыбнулась.
– Уверен, что не хочешь пройти в дом, в тепло? Я испекла для тебя пирог.
Он почувствовал себя виноватым. Она провела утро за готовкой, как в старые добрые времена. А он все утро собирал информацию, которая…
– Откажусь от пирога, спасибо. – Он увидел, как по ее бледному лицу скользнула тень. – Мне жаль, что ты потратила время на готовку.
– Даже если я упомяну, что он с лимоном?
– Франческа… – Захид помедлил, все еще пытаясь оттянуть момент объяснения. – Расскажи мне, как ты встретилась с Саймоном.
– О боже! Давай не будем об этом говорить? Это не имеет значения.
– Имеет. И очень большое.
Она внимательно посмотрела на него, вспоминая, о чем он говорил в прошлый раз. Он сказал, что обязан встретиться с Саймоном. Теперь он явно перегибает палку.
– Очередной отеческий вопрос?
Отеческий? Он не чувствовал ни малейшего желания опекать ее поотечески в тот момент, когда на него смотрели огромные синие глаза, в которых он был готов утонуть, забыв обо всем.
– Просто ответь, – сухо бросил он.
– Я встретила его у себя в доме, когда он пришел на похороны отца.
Захид кивнул:
– Значит, они были знакомы? Он пришел выразить соболезнования?
Франческа нервно покусывала губу, потому что сама не видела логики в том, что собиралась ему рассказать. Саймон объяснил свое появление тем, что в деловых кругах принято наносить подобные визиты, потому что они могут оказаться выгодными в бизнесе.
– Не совсем. Он прочитал о смерти отца в газете и пришел… пришел…
– Пришел узнать, не собираешься ли ты продавать дом?
Фрэнки вспыхнула под пристальным сверкающим взглядом:
– Думаю, да.
– Словно неудачливый адвокат, дежурящий у ворот скорой помощи в поисках клиентов, – произнес он, не успев подумать о неминуемой реакции.
Фрэнки застыла.
– Даже не смей осуждать его! Как ты вообще можешь размышлять на эту тему, Захид! Ты – шейх, и даже когда твоя страна была на грани разорения, ты продолжал жить во дворце с целым штатом слуг, а Саймон сам пробивает себе дорогу в жизни.
– Мое сердце истекает кровью от жалости к нему.
Чтото в его голосе заставило Фрэнки почувствовать, как злоба закипает внутри ее, и она уже сердито шагнула ему навстречу. Но он остановил ее ледяным тоном.
– Ты забываешься! – отрезал он. – Я позволяю тебе то, что не потерпел бы ни от кого другого, Франческа, но ты переходишь всякие границы.
– Значит, ты считаешь себя вправе стоять тут и оскорблять моего жениха, а я должна молча сносить все твои нападения?
– Ты даже не хочешь спросить, почему я завел разговор на эту тему?
Чтото в его тоне заставило ее занять оборонительную позицию.
– Чтобы вывести меня из состояния равновесия?
– Забавный ответ. Но, знаешь, у меня достаточно жесткое расписание, чтобы я мог позволить себе развлекаться подобным образом с близкими мне людьми. Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что случилось позже. После того как Саймон пришел к тебе в дом.
Фрэнки очень хотелось не отвечать ему или полностью сменить тему, но, если ей нечего было скрывать, зачем пытаться противиться происходящему и избегать ответов на вопросы?
– Я сказала ему, что не собираюсь продавать дом, пока в этом не будет жесткой необходимости, и что я ищу работу.
– Итак, он взял тебя на работу и вскоре сделал предложение, а когда ты согласилась выйти за него замуж, он убедил тебя в том, что стоит продать дом, так?
Фрэнки покраснела до кончиков волос. Из его уст это прозвучало так… так меркантильно. Словно Саймон все заранее распланировал.
– Такое случается.
– Даже не сомневаюсь. Я ведь прав, да?
– Да, Захид. Полагаю, ты прав всегда.
– А тебе не кажется его поведение подозрительным?
– Почему? Может, я просто не такая осторожная, как ты? Может, я предпочитаю видеть в людях хорошее? Саймон любит меня!
– Уверена?
– Конечно.
– А как сильно он тебя любит?
– Я не понимаю твоего вопроса, – враждебно заметила она. – Достаточно сильно для того, чтобы жениться на мне.
Внезапно он понял, что дипломатично выйти из ситуации не получится. Что бы он ни сказал, он все равно причинит ей боль.
– Просто интересно, – спокойно сказал Захид.
– Может, хватит говорить загадками? Что тебе интересно?
Он замер на секунду, словно снайпер перед решающим выстрелом, и наконец произнес:
– У него есть другая женщина.
Сердце Фрэнки бешено заколотилось.
– Что ты сказал?
– У Саймона есть другая женщина. Еще одна.
Она затрясла головой, закрывая лицо руками.
– Я не верю! Ты все придумал!
– Зачем мне это нужно?
– Я не знаю.
Ее лицо стало ужасно бледным. Она пошатнулась, и рука Захида автоматически потянулась к ней, чтобы помочь ей удержать равновесие. Неужели его слова прозвучали настолько жестоко, что она была на грани обморока? Ведь он собирался повести себя очень деликатно, уберечь ее от удара. Конечно, существовал способ открыть ей правду, избежав подобного эффекта.
Выругавшись на родном языке, Захид наклонился и обхватил ее под коленями, несмотря на ее попытки оттолкнуть его. Почувствовав тепло и дрожь ее тела, он ощутил, как в его венах забурлила горячая кровь. Его пальцы наслаждались изящным изгибом ее бедер, а его грудь чувствовала тяжесть ее груди, когда она прислонилась к его плечу. Он нес ее домой, испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение.
Она достаточно быстро пришла в себя: к моменту, когда он донес ее до дивана в гостиной, она начала предпринимать попытки избавиться от его объятий. Захид отпустил ее и присел перед ней на колени, выставив ладони вперед, словно наездник, пытающийся укротить дикую лошадь.
