Убедившись, что поблизости никого нет, Крайдайки повернул сани в небольшой боковой каньон. Скользнул в тень скалы и выключил двигатель. Подождал, пока мимо пройдет «Стремительный». Корабль исчез за поворотом вместе с сопровождающими.
– Прощай... – он с трудом выговаривал слова англика. – Прощай... и... удачи...
Потом развернул сани и выбрался из небольшого углубления, направляясь на север, в то место, которое они оставили двадцать часов назад.
: Можешь приходить, если хочешь: – сказал он богу, отчасти созданному собственным воображением, отчасти – отражениями сонара самого Крайдайки.
Прозрачная фигура ответила:
: Я ПОЙДУ С ТОБОЙ: НИ ЗА КАКУЮ ПЕСНЮ Я БЫ НЕ ПРОПУСТИЛ ЭТОГО:
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
ПИЩЕВАЯ ЦЕПОЧКА
– Хозяин, я все думаю: как живут рыбы в море?
– Как люди: большие поедают маленьких.
Вильям Шекспир «Король Ричард Второй»
73. АККИ
От этого крика застыла кровь в жилах. Только чудовище может издавать такой крик. И он убегал, как от страшного чудовища.
К полудню Акки понял, что скоро все кончится.
Сердце билось часто, дышал он с трудом, кожа ныла. Аллергическая реакция на воду, казалось, усилилась из-за усталости. Она становилась все сильнее, пока он отчаянно нырял меж низких островов. Некогда гладкая, эластичная кожа превратилась в сплошную ссадину. И мозг устал так же сильно.
Несколько раз ему удавалось уходить от ловушек, которые превратили бы его в мясо. Однажды, отскочив от сонарного отражения, он чуть не попал в зубы Кта-Джона. Гигант улыбнулся и нацелил лазерное ружье, а Акки в панике бежал. И спасся он не благодаря своей быстроте или хитрости. Он понял, наконец, что враг пока только играет.
Он надеялся уйти на север, к острову Тошио, но теперь гонка идет в другом направлении, и север для него потерян. Если он дождется заката...
«Нет. Я столько не продержусь. Пора кончать».
Снова послышался ужасный охотничий клич. От него словно свернулась вода.
Большая часть усталости Акки возникает от этого животного страха. Что за дьявол его преследует?
Чуть раньше ему показалось, что он слышит вдали другой клич. Похоже на поисковый крик турсиопы. Но, вероятно, это игра воображения. Что бы ни происходило на «Стремительном», вряд ли оттуда отправят на его поиски. А если даже отправят, разве можно найти его в этом обширном океане?
Но он все же послужил «Стремительному», отвлекая Кта-Джона, уводя его от корабля, где бы тот мог сильнее навредить.
«Надеюсь, Джиллиан и Хикахи вернутся и все исправят, – подумал он. – Я в них уверен».
Он негромко дышал в тени скалы. Кта-Джон, конечно, знает, где он. Это лишь вопрос времени, когда ему наскучит охота и он придет за добычей.
«Я теряю силы, – подумал Акки. – Надо кончать, пока есть надежда – пусть это всего лишь возможность выбора момента».
Он проверил заряд батарей доспехов. Можно сделать два выстрела из режущего факела. Да и то на очень небольшом расстоянии, а ружье Кта-Джона, несомненно, заряжено полностью.
Высокий крик прозвучал снова, насмешливый, холодящий кровь.
«Ну, ладно, чудовище. – Акки стиснул зубы, чтобы не дрожать. – Держи лошадей. Я иду».
74. КИПИРУ
Кипиру летел на северо-восток, на звуки схватки, которые слышал всю ночь. Быстро плыл по поверхности, изгибался, ныряя. Проклинал тяжесть доспехов, но бросать их не помышлял.
Снова проклинал свое невезение. И в его санях, и в санях Моки иссякла энергия, и их пришлось оставить.
Входя в лабиринт островков, он впервые отчетливо услышал охотничий клич.
До сих пор он мог успокаивать себя, что ему просто почудилось, что расстояние или какое-то необычное отражение искажают звуки.
Крик отразился от металлических островов. Кипиру развернулся: на мгновение показалось, что его преследует стая охотников.
Потом другой звук, храбрый и слабый скрежет отдаленного тринари. Кипиру двинул челюстью, определяя направление, и поплыл изо всех сил.
Он пробирался через лабиринт, мощно сокращая и расслабляя мышцы. Услышав звонок дыхателя, он откинул это глупое устройство и продолжал плыть по поверхности, делая вдох во время каждой дуги перед нырянием.
Он оказался в дельте нескольких узких проливов и остановился в замешательстве.
Куда? Поворачивался, пока снова не уловил охотничий крик. Потом – ужасный скрежещущий звук. Крик боли и гнева и мягкое гудение доспехов. Еще один негромкий выкрик на тринари и ответный дикий крик и скрежет.
Кипиру поплыл еще быстрее. Это совсем близко! Он мчался, не думая о резервах, когда послышался последний вызывающий возглас:
Ради чести
Калафии.
Голос смолк, его заглушил вопль дикого торжества. И наступило молчание.
Кипиру потребовалось пять минут лихорадочного метания по узким проливам, чтобы отыскать поле битвы. Привкус воды подсказал, что уже поздно.
Он застыл, не входя в узкую долину между тремя островами. Над головой плыли водоросли.
В центре долины стояло облако красной пены, красные струйки уплывали по течению. В обрывках доспехов, частично съеденное, плавает брюхом вверх тело молодого дельфина amicus. Гигантский дельфин рвет его своими окровавленными челюстями.
Гигантский дельфин? Как он не замечал этого раньше, сразу после вылета с Земли? Прикрепляя свежий дыхатель, Кипиру наблюдал за убийцей.
«Взгляни на эти оценки, – говорил он себе. – На короткие челюсти, большие зубы, короткий и острый спинной плавник.
Только послушай его!»
Кта-Джон удовлетворенно хмыкнул, отрывая кусок тела Акки. Гигант как будто даже не замечал длинного ожога на боку или кровоподтека на том месте, куда пришелся последний отчаянный удар Акки.
Кипиру понимал, что чудовище знает о его присутствии. Кта-Джон лениво проглотил, потом поднялся на поверхность за воздухом. Спустившись, он посмотрел прямо на Кипиру.
– Ну, пилот? – довольно спросил он.
Кипиру ответил на англике, хотя дыхатель мешал ему.
– Я имею дело с одним чудовищем, Кта-Джон, но твоя деградация бросает тень на всю нашу расу.
Кта-Джон насмешливо фыркнул:
– Ты думаешь, я деградировал, как этот жалкий стенос Моки, да, пилот?
Кипиру только покачал головой, не в состоянии высказать свое мнение по поводу теперешнего состояния боцмана.
– Может ли деградировавший дельфин так хорошо говорить на англике? – насмехался Кта-Джон. – Или мыссслить так логично? Может ли подобная особь чистого стеноссса или даже турсиопы так решительно преследовать добычу... и с таким удовольссствием?
