— Несомненно.
— Тамаре очень хотелось…
— …утереть нос твоим чопорным предкам? — закончил за него Ястреб.
Сойер обернулся с улыбкой на губах:
— Я просто рад, что, когда у Тамары начались схватки, мы были поблизости от больницы. А теперь, после появления ребенка, у нас все только начинается.
— Кстати, про новые начала, — обратился Ястреб к Колину, — Истербридж, мне кажется, у вас с Белиндой в последнее время сильно улучшились отношения.
Колин насмешливо взглянул на друга:
— Что, она больше не хочет меня прикончить?
Сойер, наливавший скотч в широкие стаканы из толстого стекла, поднял глаза.
— Мы прекрасно тебя понимаем, Истербридж, — вставил Сойер, возвращаясь к приятелям с тремя стаканами в руках. — Ведь мы сами совсем недавно были в таком же положении.
Маркиз прекрасно знал: и Ястреб, и Сойер шли со своими женами к алтарю непростыми путями. Но теперь оба счастливы в браке.
— И все равно интересно наблюдать за падением сильных мира сего, — усмехнувшись, добавил Ястреб и взял протянутый стакан.
— А с чего ты взял, что я пал? Или хотя бы склонился? — нахмурившись, уточнил Колин.
— Тогда я с нетерпением жду твоего падения, очень уж хочется посмотреть.
Почувствовав, как завибрировал мобильник, Истербридж вытащил его из кармана и посмотрел на экран.
— Поздравьте меня, господа, — сказал маркиз, принимая от Сойера стакан, — перед вами новый владелец Элмер-стрит, ранее принадлежавшего Вентвортам.
Ястреб удивленно поднял брови:
— Ты продолжаешь скупать собственность Вентвортов?
— Да, но это мелочи.
— Дай-ка угадаю, — вмешался Сойер. — Ты опять действовал анонимно?
— Кому нужно, те и так знают, кому принадлежит «Холбридж пропетис», — вкрадчиво ответил маркиз.
Ястреб покачал головой:
— А «Холбридж» ты получил, объединив Холстед и Истербридж, как я полагаю? Ты слишком далеко зашел.
Сойер, согласный с Ястребом, тоже так думал.
— Будь осторожен, Истербридж. Я высоко ценю твою деловую хватку, но ты теперь на неисследованной территории.
— Я привык играть по-крупному, — любезно ответил Колин и поднял стакан в честь новорожденного. — Пусть все сложится удачно!
Сердце Белинды невольно сжималось, пока она смотрела на новорожденного виконта Эверила, мирно спящего в колыбели. Тамара и Сойер назвали ребенка Элиотом, но согласно высокому общественному положению его отца этот малыш носил громкое имя Элиота Лэнгсфорда, виконта Эверила.
Белинда задумалась. Два дня назад у нее был второй лучший секс в ее жизни. Прекрасный, дарящий чувство свободы и в то же время полностью сбивающий с толку. Находясь в одной комнате с Колином, она непреодолимо хотела броситься ему на шею. И, судя по его взгляду, Истербридж с радостью прижал бы ее к себе по первому же знаку.
Но Белинда знала — все это лишь временно. Они заключили договор на два года, и у них никогда не будет мирно посапывающего во сне малыша с нежным пухом на головке. Колин предусмотрительно пользовался презервативами.
Девушка сглотнула. Она постаралась убедить себя — эти мысли вызваны лишь тем, что она сможет испытать все радости материнства только после того, как разведется с Колином. Разумеется, ей вовсе не хочется родить от Истербриджа ребенка, она же не для этого вышла за него замуж!
— Сядем? — шепотом предложила Пия, переводя взгляд с Тамары на Белинду и обратно.
Белинда заботливо взглянула на Тамару. Та улыбнулась, уставшая, но при этом счастливая:
— Я в состоянии сидеть лишь на очень мягкой подушке.
Все три подруги пошли в соседнюю игровую комнату.
Тамара уселась в кресло-качалку, а Пия разместилась на игрушечном сундуке, вытеснив оттуда плюшевого жирафа. Белинда устроились на детском стульчике.
— Знаете, — начала она, — я думаю, мне стоит вернуться к первоначальной палитре и забыть обо всем этом импрессионизме.
Подруги при этих словах только рассмеялись.
— Акварель к твоим услугам. Мы запаслись всем, чем только можно для детей любого возраста. — Тамара махнула рукой в сторону книжных полок.
— Кстати, об играх. — Пия наклонила голову набок. — Вас с Колином просто не узнать. Мне показалось или он действительно тебя нежно поцеловал, когда вы вошли?
Белинда покраснела.
Пия всегда была неисправимым романтиком, но Белинда не хотела зря обнадеживать подругу. Да, они с Истербриджем вновь стали любовниками, но у этой связи нет никакого будущего, пусть даже они и женаты.
Тамара выпрямилась в кресле.
— Что-то мне подсказывает — Белинда стала значительно лучше относиться к Колину.
Пия хлопнула в ладоши:
— Отлично, мне всегда казалось…
— Это не то, что вы думаете! — оборвала Белинда подругу.
— Неужели все еще хуже? — изогнув бровь, спросила Тамара.
Белинда помедлила в нерешительности, но затем все же призналась:
— Я переспала с ним.
Пия громко ахнула. Тамара засмеялась:
— Мы все через это прошли, и мой малыш — тому доказательство.
«Точно, — подумала Белинда, — только вся разница в том, что у меня-то не будет ребенка, по крайней мере от Колина».
— Будь осторожна, — продолжила Тамара, — боюсь, что Колин сделан из того же теста, что и два его приятеля, сидящие внизу. На таких мужчин следует вешать таблички, предупреждающие об опасности.
— Путь истинной любви никогда не бывает гладким, — вставила Пия.
Через два дня после поездки к Сойеру и Тамаре Белинда готовилась отправиться на званый вечер в расположенное неподалеку от Холстед-Холла поместье. Этот прием был приурочен к открытию выставки китайского искусства восемнадцатого века.
Девушка задумалась: принял ли Колин это предложение, просто чтобы ее порадовать? Ведь он знал, что искусство — это не только ее работа, но и главная в жизни страсть.
Белинда задумчиво изучала свой гардероб, перебирая одно за другим все платья. Хоть Колин и объявил, что она может свободно распоряжаться его деньгами, девушка все же решила, что оденет один из своих привычных нарядов. И потом, времени на поход по магазинам у нее все равно нет.
После недолгих сомнений Белинда остановила свой выбор на бежевом платье из тюля с юбкой в пол, выгодно подчеркивающем изгибы ее тела. Его цвет отлично гармонировал и практически сливался с кожей. Ее высокую прическу украшала диадема с цветочным орнаментом, подаренная маркизом.
Когда Белинда вошла в гостиную, где ее ждал Колин, она прочла на его лице искреннее восхищение.
