– Кто свои?
Она произносила «хто».
– Открой или позови Матильду!
– Моотя! Тут хтой-то тебя спрашивает!
– Кто там? – раздался родной Мотькин голос.
– Матильда! Это я!
– Матерь божья, Аська! – завизжала она.
Дверь распахнулась. Мы обнялись.
– Мооть, это шо, та самая Аська? – дернула Мотьку
за рукав Степанида. Она была хорошенькая, чем-то похожая на Мотьку, только не
такая хрупкая и изящная, а крепко сбитая, невысокая, с совершенно хулиганскими
карими глазами.
– Та самая! – восторженно отозвалась
Мотька. – Аська, ты когда приехала?
– Вчера вечером, поздно…
– Ой, Аська, а ты письмо-то мое успела получить?
– Успела, успела! Только ни черта не поняла…
– А тетя Тата тебе ничего не говорила?
– Говорила… Это просто потрясающе! Мотька, а мне можно
будет на репетицию пойти?
– Нет, нельзя! – ответила Мотька и как-то странно
подмигнула мне. – Илья Михайлович не разрешает… – И она еще раз мне
подмигнула, едва заметно кивнув в сторону Степаниды.
– Понятно. Потерплю до генеральной…
– Степанида, быстро на кухню! – распорядилась
Мотька. – Там уже все готово! А то в школу опоздаешь!
– А ты?
– Я сегодня прогуляю! – решительно заявила
Матильда. – А то у меня времени не будет с Аськой пообщаться!
– И я не пойду в школу!
– Еще чего! Поговори у меня. Пойдешь как миленькая! И
чтобы не смела вякать!
– А я твоей классной руководительнице скажу, что ты
прогуливаешь.
– Да ради бога! Подумаешь, большое дело! Говори, кому
хочешь, доносчица – собачья извозчица!
– Я не доносчица!
– Пока нет, но, видимо, будешь… А среди моих друзей
доносчиков нет и не будет. Вот и делай выводы.
Степанида задумалась. А я была поражена – до чего же
повзрослела Мотька.
– Ладно, так и быть, не скажу… – широко улыбнулась
Степанида. – Я понимаю, вам поговорить надо…
– То-то же! И давай быстрее ешь!
Выпроводив наконец Степку, Матильда опять бросилась в мои
объятия.
– Ох, Аська, как же здорово…
– Ну, рассказывай! – потребовала я.
– Сейчас, сейчас… Ох, Аська, как же вовремя ты
приехала… Как вовремя!
– А что, опять надо что-то расследовать? –
пошутила я.
– В том-то и дело!
– То есть как? Ты шутишь?
– Какие шутки! Не до шуток мне! Не знаю, что и делать…
Может, ты что-нибудь присоветуешь…
– Матильда, ты серьезно? – все еще не верила я.
– Да уж куда серьезнее… Погоди, я сейчас!
Она приволокла из кладовки стремянку и полезла на антресоли.
Вытащила оттуда старый чемодан и подала мне.
– Открой!
Я открыла чемодан, откуда разило нафталином. Там лежали
какие-то старые вязаные кофты, шапки, цигейковый вытертый воротник и все в
таком роде.
– Моть, что тут такое? – спросила я и чихнула.
– Увидишь, – мрачно бросила Мотька и нагнулась над
чемоданом. – На, смотри!
И она протянула мне какой-то сверток в черном пластиковом
пакете, перетянутом бельевой резинкой.
Я осторожно сняла резинку и с опаской сунула руку в пакет. В
нем лежала кожаная мужская сумочка, такие называются барсетками. Я
вопросительно взглянула на Матильду. Она криво улыбнулась.
– Открой!
Я открыла «молнию» и оторопела – в сумке лежала толстая
пачка стодолларовых купюр.
– Мотька!
– Вот тебе и Мотька!
– Откуда это?
– От верблюда! В буквальном смысле слова!
– То есть? – не поняла я.
– Ох, Аська, и почему все это на мою голову сыплется?
– Ты можешь толком объяснить, в чем дело! –
рассердилась я. – Ты что, украла эти деньги?
– Украла? – вскинулась Мотька. – Я,
по-твоему, воровка? Степка их.., нашла.
– Нашла? – ахнула я. – Где это такие деньги
находят, адресок не дашь?
– Запросто!
– Слушай, Матильда, ты, конечно, уже почти звезда, но
будь добра, объясни простым смертным, что все это значит!
– Ох, Аська, не злись. Прости, подруга, я что-то не в
себе… Я боюсь…
– Если ты мне сейчас же все не расскажешь, я просто
уйду!
– Расскажу, обязательно расскажу, у меня на тебя вся
надежда, я уж не знаю что думала, а как ты появилась, я решила, может, все еще
обойдется…
– Матильда!
– Да, да, прости. Так вот, это случилось позавчера.
Мы репетируем сейчас уже в театре, на сцене. После репетиции
меня отвозят домой на машине… Это тетя Тата настояла, а наш администратор
согласился, и обычно он сам меня отвозит…
– Ты и впрямь звезда, – хмыкнула я.
– Ладно тебе, просто я репетирую после школы, часто
допоздна, ну и они говорят, что я им к премьере живая нужна… Они-то смеются… –
всхлипнула Мотька. – Так вот, репетиция кончилась, Яков Леонидович, это
администратор наш, подвез меня домой… Ох, зачем я все это рассказываю, дура
набитая… Короче, вхожу я в квартиру, навстречу мне Степка вылетает, вид у нее
еще тот, глаза горят, она хватает меня за рукав, даже раздеться не дает и тащит
на кухню, а там на столе эта барсетка лежит, раскрытая. Я так и ахнула.
«Степка, откуда это?» – спрашиваю. «Мотечка, я нашла! Мы теперь с тобой
богатющие будем. Тут целых двенадцать тысяч, я пересчитала. Это ведь много,
правда?» – радуется эта дура.
А у меня душа в пятки ушла. Неужто она украла? Да если даже
нашла, тоже хорошего мало. Ну я к ней с ножом к горлу, колись, Степанида. А она
рассказала, что ходила в магазин за молоком, а когда вернулась, лифт не
работал, она пошла пешком и между третьим и четвертым этажом лежала эта
барсетка. Ну, она и решила, что лучше всего взять ее домой. Дома поглядела, что
там такое, и пришла в восторг. Теперь, говорит, можно папке написать, чтобы
возвращался, она, дескать, теперь разбогатела и спасла семью. Видала дуру? Ой,
Аська, что теперь будет? Я печенкой чую, не оберемся мы неприятностей, и это
еще мягко сказано!
– Да почему?
– Как почему? Как почему? Думаешь, такие деньги просто
так достаются? Или кто-то на них рукой махнет?
Мол, потерял, и ладно? Я бы ни за что их не взяла! Ни за
что! Пусть бы лежали, где лежат! Чужое добро впрок не идет, это я точно знаю!
