– Мы со Стасей умираем с голоду! – заявил Ален.
– С кем, с кем? – переспросила Мотька.
– Отныне я Анастасию зову Стасей, да будет вам
известно! – возвестил Ален. – Давайте приземлимся вон в том кафе!
Поль вдруг подхватил Матильду на руки и заспешил к кафе.
Везет Мотьке – ее частенько носят, на руках.
Глава 6. Выстрел
В кафе Поль придвинул Мотьке еще один стул, и она положила
на него ногу.
– Ну как, легче?
– Да!
Кафе оказалось итальянским. Нам принесли спагетти с сыром и
острым соусом, пряно пахнущим базиликом. Это было очень вкусно.
– Кайф, – выдохнула Мотька, запив спагетти ледяным
апельсиновым соком.
– Девочки, вы сыты? – спросил Ален.
– Не то слово!
– Ну и хорошо. Но нам нужно поговорить, – он
невольно понизил голос.
– Что? Что такое? – заволновалась Мотька.
– Сегодня за нами, вернее за Стасей, следили.
И он рассказал о нашем приключении.
– Ну и дела! – пожал плечами Поль. – Если вы,
конечно, не преувеличиваете!
– Ничего я не преувеличиваю! – резко ответил
Ален. – Все так и было, несмотря на некоторые несуразности. И, пожалуйста,
посмотрите дома кассету, которую Матильда сняла вчера.
– Что значит посмотрите? Ты должен ее посмотреть, ты же
вроде в лицо того типа знаешь, а мы – нет! – возмутилась Мотька.
– Конечно, я посмотрю! Вам тоже надо знать его в лицо
на всякий случай.
– Эх вы, – сказал Поль, – надо было просто
убедить ту тетку, что никто не собирается обращаться в полицию, и все!
– Много ты понимаешь! – пренебрежительно и
довольно грубо прервала его Мотька. – Вот тогда-то они уж точно нас
угрохали бы в два счета.
– Почему?
– Потому что поняли бы, что мы врубились…
– Что? – переспросил Ален.
– Ну, что просекли фишку!
Ален недоуменно глянул на меня. Мне стало смешно.
– Матильда хочет сказать, что в таком случае они бы
сообразили, что мы знаем о них что-то плохое…
– Переводчица! – хмыкнула Мотька.
Она пребывала в крайнем раздражении, и я ее понимала. Еще
бы, подвернуть ногу в предпоследний день в Париже!
– Надо что-то придумать. Аська, напряги извилины. Ты же
умная!
– Но и ты не совсем дура!
– Я думаю, аж мозги скрипят! Слушайте, а что, если нам
сунуться в ту гостиницу?
– Но ведь та тетка там не жила. Она же взяла сумку и
куда-то почапала, – напомнила я подружке.
– Значит, надо покрутиться в том районе – вдруг
напоремся на нее!
– Погодите, девочки, – перебил нас Поль, –
насколько я понял, сумку отдала Матильда. Так?
– Так! Ну и что?
– Почему же тогда следили за Асей?
– Ну, это как раз просто! Та тетка, ну, которая была монахиней,
она еще в аэропорту смекнула, что я ее узнала… Хотя там я никак не могла
вспомнить, где ее видела. А Матильда, наоборот, ее вообще не заметила в
агентстве, ей не до того было. Поэтому опасность для них представляю я.
– Ерунда! Мы обе для них представляем опасность!
Они же понимают, что ты от меня ничего скрывать не станешь,
поделишься соображениями!
– Ну, если так предполагать, то любой, кто с вами
соприкоснулся, представляет для них определенную опасность, – пожал
плечами Ален. – А это уже абсурд!
И тут… Я уронила со стола солнечные очки, нагнулась их
поднять, и вдруг стекло за моей спиной ни с того ни с сего разбилось, и осколки
со звоном посыпались на пол. Все повскакивали с мест, выскочил хозяин кафе.
Начался громкий и взволнованный разговор по-французски.
Я взглянула на Алена. Он был бледный как полотно. Мотька
очумело уставилась на разбитую витрину.
А Поль внимательно оглядывал разбитое стекло. Внезапно на
террасу, где мы сидели, выбежал мальчишка лет двенадцати. Он держал на ладони
что-то совсем маленькое. Это была пуля!
– Боже мой, – прошептал уже мертвенно-бледный
Ален. – Если бы ты не нагнулась…
– Что? Ты хочешь сказать, что стреляли в меня? –
испугалась я.
– Не знаю, но похоже…
– Что же делать? Ален! Что делать?
– Хозяин вызвал полицию! – сообщил Поль, подходя к
нам.
– Аська, он в тебя стрелял, да? – дошло до
Матильды.
Но тут вдруг забилась в истерике молодая женщина, сидевшая
за соседним столиком. Она что-то громко кричала, рвала на себе волосы, рыдала.
– Ален, что с ней? – тихонько спросила я.
– Она кричит, что стреляли в нее! Что это ее муж! Из
машины!
Мотька облегченно вздохнула и перекрестилась.
– Пошли отсюда! – сказала она. – Ничего себе
тихое место!
– Нельзя! – сказал Ален. – Сейчас приедет
полиция.
И, словно в ответ на его слова, взвыла полицейская сирена, и
террасу кафе заполнили люди в форме и в штатском.
– Может, стоит рассказать им обо всем, а? – шепнул
Ален.
– Но это же к нам не имеет отношения! – сказала я.
– Неуверен…
– Нет, не будем ничего говорить, иначе вся наша поездка
сорвется, это попадет в газеты, и такое будет…
– Ася права! – поддержал меня Поль. – Тем
более эта мадам утверждает, что видела мужа в окне автомобиля!
– Молодые люди, – обратился к нам по-французски
довольно пожилой мужчина в штатском. – Что вы можете сказать обо всем
этом? Вы что-нибудь видели?
– Увы, месье, – обаятельно улыбнулся ему
Ален, – мы не видели ничего… – и он заговорил так быстро, что я уже ничего
не могла разобрать. – Девочки, – сказал он вдруг по-русски, –
комиссар спрашивает, вы ничего не заметили?
– Ничего! – хором ответили мы с Мотькой.
С Полем комиссар тоже говорил по-французски. Наконец Ален
спросил, можем ли мы быть свободны. Тот записал наши данные и отпустил нас с
миром.
Мы вышли из кафе.
– Ну, куда сейчас? – спросил Ален. – Может,
домой? Надо бы Матильде ногу перевязать и компресс сделать…
– Да, поехали домой, я ужасно устала! – сказала я.
Матильда тоже не стала спорить. Ален поймал такси.
Не тащиться же на метро с хромой Матильдой! В такси она
продолжала любоваться Парижем. Я сидела и думала – а ведь это стреляли в меня,
а вовсе не в ту блондинку! И если бы я не нагнулась… Пуля попала в стекло
точнехонько за моей спиной! Меня охватил жуткий страх.
