– Скажи: надо и все! Не дрейфь! В случае чего мы тебе
поможем.
– Ладно! Пошли! – решилась Лика, но альбом
оставила на столе.
Неонила Филипповна лежала в шезлонге, а лицо у нее было
облеплено огуречными очистками, глаза были закрыты.
– Здравствуйте, Неонила Филипповна! – громко
сказала я.
– Кто это? – слабым голосом произнесла она, не
открывая глаз, – на веках тоже были зеленые полоски.
– Это Ася!
– И Матильда! Здрасьте!
– Тетя, мы собираемся сейчас поехать в Москву… – робко
начала Лика.
– Зачем? Что тебе делать в городе? Дыши лучше свежим
воздухом!
– Тетя…
– Неонила Филипповна, мы едем к маме в театр, на
генеральную репетицию, – в мгновение ока сообразила я.
– Ах в театр! А Тата играет?
– Нет!
– Но в таком случае… А впрочем, поезжайте, если вам так
хочется!
– Тетя, дайте мне, пожалуйста, денег… – запинаясь,
произнесла Лика. – У меня же нет ни копейки, – добавила она едва
слышно.
Неонила Филипповна резко поднялась, и зеленые шкурки
посыпались с нее. Она уставилась на нас сердитыми глазами. Мало того что помешали,
так еще и денег требуют.
– Я сейчас! – сухо бросила она и изящной походкой
бывшей балерины направилась в дом.
– Вот видишь, все не так уж страшно, – шепнула я
Лике.
Через несколько минут Неонила вернулась с кошельком в руках
и сунула Лике пятьдесят тысяч.
– У меня нет мелких. Этого должно хватить на все…
И на дорогу, и если придется где-то перекусить. Но
постарайся все не тратить!
– Хорошо, тетя, спасибо!
– Когда вы вернетесь?
– Вечером, – на всякий случай сказала я.
– Но не позже десяти! Опоздаешь – пеняй на себя!
И с этим она удалилась в дом, как злая волшебница в сказке.
– Какая она противная, – прошептала Мотька. –
Но денег все же дала. И не так мало.
– Это потому, что вы со мной были! – пылко
проговорила Лика.
Мы зашли к нам, сказали все тете Липе, взяли рисунки и
отправились на станцию с корзинкой клубники, которую тетя Липа послала Лере. В
этом году у нас был невиданный урожай!
Электричка подошла довольно быстро, народу было немного, так
что мы уселись со всеми удобствами.
– Волнуешься? – спросила я у Лики.
Она только кивнула в ответ.
Когда мы поднялись на пятый, последний этаж дома, где жила
Лера, она стояла на площадке с пожилым господином в модном спортивном костюме.
Я сразу узнала его.
Это был сосед Леры, известный кинорежиссер Лутовинов.
Они о чем-то взволнованно говорили.
– Вообразите, Лера, как это неприятно…
– О! Девочки! – воскликнула Лера. – Простите,
Святослав Витальевич, ко мне пришли, по делу.
– О, эта девица мне знакома, – сказал он. –
Если не ошибаюсь, дочка Таты Монаховой?
О! – подумала я. Обычно меня называют внучкой Игоря
Потоцкого. Я мысленно порадовалась за маму!
– Лерочка, обещайте, когда освободитесь, зайти ко мне,
а то сами понимаете… Нервы ни к черту, а тут…
– Обещаю, Святослав Витальевич!
Мы вошли в Лерину чудесную квартиру, вернее, настоящую
мастерскую с верхним светом, то есть стеклянным потолком. Огромная высоченная
комната, вопреки распространенным представлениям, была чисто убранной,
аккуратной. К мастерской примыкала маленькая квартирка – комната и кухня.
– Лерочка, эту клубнику тебе тетя Липа прислала.
– С вашего огорода?
– Да!
– Ой, какая прелесть, а как пахнет! Почему-то за
границей клубника невкусная, а подмосковная – мечта!
С ума сойти, как вы выросли, девчонки. Матильда, я хочу
написать твой портрет. Ты должна играть Митиль из «Синей птицы»! А ты, значит,
и есть Лика? – тараторила Лера в своей обычной манере. – Ну что ж,
сперва дело, а уж потом разговорчики, верно? Давай клади сюда, на стол, я
посмотрю!
Лика дрожащими руками положила альбом на столик, стоящий возле
громадного дивана, на котором мы все сидели. Я почему-то тоже начала
волноваться. А вдруг Лера забракует Ликины рисунки?
– Это что, Золушка?
– Да, – еле слышно ответила Лика.
– Интересно! Послушай, а почему ты решила…
Но в этот момент раздался долгий настойчивый звонок в дверь.
Лера бросилась открывать. На пороге стоял Святослав Витальевич.
– Лера, простите, но я таки обнаружил пропажу! Прошу
простить меня, но…
– Входите, входите, Святослав Витальевич! Девочки
немного подождут. Дело в том, что Святослав Витальевич сегодня вернулся домой и
обнаружил, что дверь не заперта.
– Да, и как будто бы ничего не пропало, но сейчас я
все-таки вспомнил… Но это так нелепо, так бессмысленно…
– Так что же у вас пропало? – насторожилась я.
Кажется, мы опять столкнулись с каким-то таинственным преступлением.
– Кувшин! Медный кувшин! Ему цена грош в базарный день!
Мне его подарили в Марокко. Он красивый, похож на старинный, но это всего лишь
базарная поделка. Не понимаю, кому и зачем он мог понадобиться… Ей-Богу, у меня
есть что красть, но уж никак не этот кувшин! – взволнованно расхаживал по
комнате знаменитый кинорежиссер.
– А вы в милицию заявили? – полюбопытствовала
Матильда.
– Да нет… Когда осмотрел квартиру и понял, что все
цело, я решил, что это не имеет смысла, а теперь уж – тем более. Что я им скажу
– у меня пропал грошовый кувшин? Просто стыдно отрывать людей от дела такими
пустяками.
– А дверь! – воскликнула я. – Кто-то же
взломал дверь!
– О нет! Ее никто не взламывал. Ее кто-то открыл
ключом.
– Вы уверены?
– Разумеется! Я очень тщательно ее осмотрел… Замок в
полном порядке.
– Скажите, а у кого-нибудь еще есть ключи от вашей
квартиры?
Святослав Витальевич вдруг прекратил свой бег по мастерской
и с удивлением уставился на меня.
– Ася, постой, ты ведь, кажется, знаменитый детектив? Я
наслышан о твоих подвигах! И вопросы ты задаешь четкие, профессиональные. Да,
есть вторые ключи. У моей бывшей жены.
– Но зачем вашей бывшей жене медный кувшин? –
спросила Мотька.
– Ну а ты, разумеется, Матильда?
У Мотьки отвисла челюсть.
