– Ты меня удивляешь, – фыркнул Марк. – Как за
что? За то, что она знала, кому эти записки понадобились или кто их подложил. –
Я хмурилась, и он решил мне растолковать, что к чему, досадуя на мою
бестолковость. – Смотри, девчонка не знает об этих записках и вдруг
обнаруживает их у себя в гримерке. Дураку ясно, подбросили их не просто так,
думает девчушка, которая кое-что в жизни успела повидать и, наверное,
соображала не хуже нас с тобой. Подруга убита, скорее всего, из-за этих
записок, это она так думает, а не я, и нечего делать мне такое лицо, и вдруг
они оказываются в коробке из-под обуви, что автоматически делает Инессу следующей
жертвой. Желая этого избежать, она звонит тебе. Думаю, для того, чтобы вернуть
записки.
– А если записки дала ей на хранение Алла?
– Значит, обнаружив пропажу одной или нескольких, она
осознала всю опасность быть их хранителем и опять-таки позвонила тебе с
намерением избавиться от них.
– Ни черта не годится, – покусав нижнюю губу,
заявила я. – Во-первых, вилами на воде писано, что записки пропали,
во-вторых и в главных, выходит, что убили обеих с благословения Деда. А он ведь
совершенно определенно заявил: найти убийцу.
– Ну… – Марк растянул рот до ушей, став похожим на
клоуна. – Вот я тебя о Деде спрашивал, в смысле большой любви меж вами… Ты
небось думала, что это праздное любопытство, и была не права. Я просто хотел
понять, чего следует ждать от жизни. И ты, и я фигуры незначительные, именно
такими жертвуют особенно охотно. А ты с ним даже не спишь, если не врешь,
конечно. Какой ему расчет о тебе особенно печалиться?
Мне очень хотелось дать ему хорошую затрещину, но я
сдержалась по двум причинам: во-первых, Марк злопамятен, во-вторых, возразить
ему мне было нечем, так что получится, что он пострадал за правду, а доставлять
ему такое удовольствие не хотелось.
– По-твоему, мы ищем то, чего в природе не
существует? – вздохнула я, чтобы показать, как мне все это тяжело и
грустно.
– Почему же? – удивился Марк. – Кто-то девок
действительно пришил. И мы его найдем, если постараемся. Вопрос, что из этого
получится?
– Да уж, – вторично вздохнула я, на сей раз
искренне, потому что прекрасно понимала: правы мы с Марком в своих
предположениях или это полет фантазии, виновен Дед в убийстве или чист аки
агнец божий, главное не это, главное – выборы. Какая карта ляжет и как ее
разыграют – предугадать невозможно, хотя желательно, потому что Марк, опять же,
прав: наше с ним существование напрямую зависит от этого и фигуры мы так
себе.., пешки, одним словом, а кто же пешкой дорожит, если борьба не на жизнь,
а на смерть. – Умеешь ты вселить оптимизм, – порадовалась я.
– Детка, не знаю почему, но я люблю тебя, как родную, и
по неясной причине думаю, что и ты ко мне неплохо относишься, хотя, может, я
дурак и очень скоро об этом пожалею. В такой ситуации хотелось бы иметь рядом
родственную душу, встать, так сказать, спина к спине, глядишь, появится шанс спасти
задницы. Считай это деловым предложением.
– Принято, – кивнула я. Марк протянул мне руку, и
мы скрепили соглашение рукопожатием.
– Ты сняла с моей души здоровенный булыжник, –
хихикнул он, потому что в любой ситуации вел себя как законченный
придурок. – И в знак моего к тебе безграничного доверия сообщаю новость: к
нам едет ревизор. – Я сурово нахмурилась, а потом отвернулась. Марк взял
меня за руку и заговорил почти как нормальный:
– Не злись. Ты в курсе, что у Деда в Москве большие
друзья?
– Ну…
– Должно быть, Дед пожаловался на свои трудности, и нам
присылают специалиста по кризисным ситуациям.
– На кой черт, – не поверила я, – когда у
Деда есть такое сокровище, как ты?
– Я по какой-то причине не подхожу. Может, роль у меня
другая: овца на закланье или еще чего. Словом, к нам едет ревизор, разобраться,
что тут не так, и внести коррективы.
– Откуда знаешь?
– Не лаптем щи хлебаем, сведения надежные, отвечаю
головой. Паренек он известный в определенных кругах и, говорят, с паршивым
характером. Стоит больших денег. Видно, друзья нашего Деда решили, что
старикана надо спасать, только вот от чего?
– Ты можешь говорить по-человечески? – взмолилась
я, а Марк погрустнел.
– Не могу. Сноровки нет. А ты думай, если мозги есть.
Мы ищем черную кошку в комнате без света и с нашим азартом найдем непременно, а
когда мавры сделают свое дело, на сцену выйдет Саша Тихий и подредактирует
финал.
Никому неинтересные персонажи канут в Лету, а Дед въедет в
этот город верхом на белом коне.
– Ты очень умный, – хлопнув глазами, заявила
я. – Многих слов я даже не знаю, но уже прониклась. Осенью пойду на курсы
повышать свой интеллектуальный уровень. К примеру, что значит “кануть в Лету”?
– Кердык, по-нашему.
– Кердык – это хорошо, – протянула я, – то
есть не нам хорошо, а врагам нашим. Значит, главное – не проглядеть, к какому
берегу прибиться.
– Почему бы тебе опять не завести шашни с Дедом? Были
бы в курсе. Он по большой любви намекнет тебе, ты мне, и все у нас с тобой
будет хорошо.
– Не уверена. А вдруг он спятил и в самом деле вспорол
девке живот? Как поставишь на такого друга? И я с любовью к Деду, а ты с
любовью ко мне окажемся в братской могиле.
Могу поклясться, Марк этого не ожидал, физиономия его
приобрела комическое выражение: растерянность пополам с досадой. Выходит,
подобная мысль действительно не приходила ему в голову, хотя чего проще?
– Я не хочу жить, – изрек он и тут же поправился:
– То есть я не хочу жить в этом продажном мире.
Хорошему человеку здесь не место. Не ухмыляйся так паршиво, – я хороший
человек на фоне всех этих слуг народа, я сама честность и доброта…
– И простота, – добавила я. – Ладно, может,
мы зря друг друга пугаем? Приедет какой-то тип, а нам что с того? Наше дело
маленькое… Кстати, Тихий – это что, неужто фамилия?
– Не смеши.
– И за что парень заслужил такую кличку?
– Вот я начну объяснять, а ты непременно скажешь, что я
умничаю.
– Хорошо, умничай, я потерплю. Так почему Тихий?
– Ты глуповата, и образование у тебя два класса
церковно-приходской школы. А я имею склонность к хорошей литературе и смог
почерпнуть оттуда ряд умных мыслей и выражений. Тебе известно словосочетание
“тихо как в могиле”?
