– У вас сока не найдется? Желательно вишневого.
– У нас есть все, – улыбнулась девушка и пошла к
холодильнику, что позволило мне заглянуть в папку. Так и есть. Мое личное дело
лежит сверху. Я выпила сок, поблагодарила и исчезла. И, только подойдя к
машине, сообразила, что оставила сумку. Надо бы вернуться, но Вика, скорее
всего, уже испытывает свою неотразимость на Лукьянове, и я им поломаю весь кайф.
Подождем до завтра. В сумке все равно только деньги и сигареты.
Я завела машину, прикидывая, чем занять себя в этот вечер.
Мысли то и дело возвращались к дорогому гостю. При всем моем старании я так и
не смогла узнать, что у нас с ним за старые счеты. Я никогда не встречала его
раньше, это совершенно точно, если не допускать мысль, что он сделал
пластическую операцию, изменившую его до неузнаваемости. Однако что-то у него
ко мне было. Я бы классифицировала это как любопытство с изрядной долей
ненависти или ненависть с изрядной долей любопытства. Ну, любопытство – это
понятно, дама я во всех смыслах жутко интересная, с длинным-предлинным шлейфом
всяческих сплетен, успевших стать легендами, а вот чего он зубами скрипит,
когда на меня смотрит?
Я в который раз быстренько перебрала в уме всех своих
врагов, но что их могло связывать с заезжим гостем, при всем желании не
вырисовывалось. Загадки я не любила, то есть терпеть не могла их разгадывать. С
горя я решила напиться и с этой целью направилась в “Пирамиду”, тут же придумав
повод: стоило попытаться поискать там знакомых Гарика и поспрашивать о том о
сем.
В “Пирамиде”, несмотря на старания администрации, атмосфера
праздничную не напоминала, скорее похоронную, что было в общем-то понятно: две
убитые девушки, причем одна убита на глазах изумленной публики, ментовское
нашествие и темные слухи о том, что неладно что-то в нашей епархии. Стриптиза
не было, должно быть, девчонки все еще пребывали в шоке. Несмотря на все это,
народу было даже больше, чем обычно. Любопытство – черта общеизвестная.
В большом зале сидела компания молодых людей, которым по
возрасту подошли бы мультфильмы, а не стриптиз, и тихо переговаривались. Я
сразу же направилась к ним, прихватив свободный стул по дороге. Мне не обрадовались,
но и возражать не стали, когда я устроилась рядом, из чего я заключила, что обо
мне ребята наслышаны.
– Как дела? – спросила, мне никто не
ответил. – Гарика знаете? – вздохнула я.
– Конечно, – кивнул долговязый юноша с намеком на
растительность на лице.
– Давайте немного поговорим.
– Нас уже менты задолбали, – вроде бы обиделся все
тот же долговязый.
– У ментов работа такая, – вздохнула я и
приступила к беседе.
Ничего особо интересного почерпнуть не удалось. Детишки
пребывали в недоумении: никаких особых конфликтов у Гарика ни с кем не было, о
Мальвине мало кто знал, потому что она из другой тусовки, ничего из себя не
представляла, а выпендриться любила, у них это не приветствуется, оттого Гарик
с ней в компании появлялся раза два, да и то ненадолго. Где они познакомились,
никто не знал. Ромку Пастухова вспомнили с трудом и ничего конкретного сказать
не могли, нормальный парень, вот и все.
Однако пришла я сюда все-таки не зря, потому что один факт
заслуживал моего внимания. Вечером, накануне убийства, Гарик приезжал в клуб
вовсе не к погибшей Инессе, как я предполагала вначале. Одному из ребят
понадобились деньги, двести баксов, и Гарик обещал одолжить, с этой целью они
встретились в “Пирамиде”. Когда Гарик приехал, парень, звали его Виталий, ждал
его в баре. Гарик отдал ему деньги, они выпили по бокалу пива и вышли вместе.
Гарик даже подвозил его до Театра музыкальной комедии, так что вряд ли опять
вернулся в клуб.
– До встречи с тобой он мог с кем-то видеться? –
на всякий случай спросила я Виталия.
– Нет, вряд ли. Я в баре у окна сидел и видел, как он
на тачке подъехал и сразу в бар. Куда-то заглянуть у него просто времени бы не
хватило.
– Ты это ментам рассказывал? – спросила я.
– Конечно, они же спрашивали, кто встречался с Гариком
в последнее время.
– Хорошо, – кивнула я.
Итак, выходило, что после разговора с нами Гарик не бросился
к Инессе со всех ног, напуганный чем-то, а заехал в “Пирамиду” повидаться с
приятелем, и доллары вовсе не исчезли из дома, он сам отдал их взаймы.
Грабитель поживился лишь часами и видеомагнитофоном. Не повезло ему.
Я простилась с ребятами и перешла в соседний зал, где было
потише. Если Гарику было без надобности срочно о чем-то переговорить с Инессой,
значит, разговор со мной и Волковым об убитой накануне подруге особого впечатления
на него не произвел. То есть, может, и произвел, как-никак подруг не каждый
день убивают, но ни к каким поспешным шагам не сподвиг. Выходит, между его
убийством и убийством девушек связи нет и я напрасно ломаю голову, пытаясь ее
отыскать. Может, не было и визитки, может, Волков напутал с перепугу? И
мальчишку убил чокнутый отморозок из-за паршивых часов? На этот вопрос могли
знать ответ двое: Мальвина и Пастух. Пока я не поговорю с ними, мои догадки не
стоят ломаного гроша.
Я уже с полчаса тосковала над бокалом мартини и собралась
покинуть заведение, как вдруг обратила внимание на знакомую фигуру. Говорю
фигуру, потому что лица мужчины я не видела, он стоял ко мне спиной, о чем-то
оживленно болтая с высокой блондинкой в платье с блестками. Она то и дело
смеялась, запрокидывая назад голову, а он, наклонившись к ее уху, что-то
нашептывал. Девицу я вспомнила, у нее сольный номер, и исполняла она его
неплохо, зовут ее, кажется, Нинель, но это не важно, сейчас меня больше занимал
ее собеседник.
Он закончил разговор, обнял ее за плечи, а она его
поцеловала. Парень повернулся лицом ко мне, и я узнала шофера Нефедова, Сергея.
Несмотря на траур в доме хозяина, сам он так и лучился весельем. Впрочем,
почему бы и нет? Хоронят-то хозяйского сына, а не его собственного, и далеко не
все испытывают к хозяевам большую любовь, взять хоть меня, к примеру…
Он попрощался с девицей, та направилась к лестнице на второй
этаж, а Сергей к выходу, ему пришлось пройти мимо моего стола, и он, конечно,
не мог меня не заметить. Убрал улыбку с рожи и вежливо поздоровался. Я
проводила его долгим взглядом, испытывая странное чувство, которое так и не
смогла классифицировать, хотя с какой стати мне размышлять о нефедовском
шофере?
Разозлившись на себя, я выпила мартини и побрела к выходу. В
баре, спиной ко мне, стоял Марк. Я сразу поняла: он пьян в стельку. Марк даже
не стоял, а полулежал на стойке, и правильно делал, потому что, устройся он на
высоком табурете, непременно бы свалился с него.
– О, Детка, рад тебя видеть, – прищурив глаз,
произнес он, тщательно выговаривая каждый слог. – Отдыхаешь?
