– Артур Петрович, – позвала я, уже зная, что вряд
ли услышу ответ, так и оказалось. Однако я терпеливо обследовала огромную
квартиру, заглянула в ванную, туалет и даже в шкаф-купе. Черник был где угодно,
только не в своей квартире. Мне ничего не оставалось, как покинуть ее через
балкон. – Его нет, – сообщила я поджидающему меня соседу.
– Слушайте, я хотел бы знать, кто вы? – хмуро
заявил он.
– Когда вернется Черник, спросите у него, возможно, он
нас даже познакомит.
Мужчина смотрел на меня во все глаза, пытаясь решить, верит
он мне или нет. Не дожидаясь неприятного для себя вердикта, я пошла к двери.
– Он придурок, – сказала я в досаде.
– Что?
– Говорю, он придурок. Только законченный псих способен
поднять человека с дивана, а потом смыться, ничего не объяснив.
Я простилась с соседом, который все еще пребывал в
нерешительности, и вышла на улицу. Недавнее ощущение, что удача сама идет мне в
руки, улетучилось, на смену ему пришло беспокойство. Мне не нравился дурацкий
звонок, пустая квартира, мне вообще ничего не нравилось.
Я достала сотовый, решив, что просто нечестно кому-то
получать удовольствие в то время, когда я страдаю, и набрала номер гостиницы.
Вне всякого сомнения, это была не моя ночь, мне не ответили, причем телефон там
попросту отключили. Я набрала номер Сашиного сотового – то же самое. Парень
развлекается по полной программе и не желает, чтобы его беспокоили. Что ж,
придется испортить людям праздник.
Я остановила машину и поехала в гостиницу. Надо сказать,
дурное состояние духа у меня прогрессировало, на месте мне не сиделось.
Казалось, что машина едет недостаточно быстро, да и вообще, налицо были явные
признаки нервозности, тем более неприятные, что объяснить их причину я не
могла.
Когда же мы наконец подъехали к гостинице, все мои худшие
опасения воплотились в настоящий кошмар: возле площади столпились машины,
пожарные и милиция, собралась толпа граждан, изнывающих от любопытства, проезд
был закрыт и нам предложили свернуть в переулок.
– Пожар, что ли, – высказал догадку водитель, я
расплатилась с ним и присоединилась к толпе.
Новость, прямо скажем, меня ошарашила: произошел взрыв, и не
где-нибудь, а в нашей штаб-квартире. Матерно ругаясь, я выбралась с площади,
потому что с того места, где стояла, увидеть здание гостиницы было невозможно,
ее загораживало соседнее пятиэтажное здание. В здешних улицах я неплохо
ориентировалась и, поставив себе цель пробраться к гостинице, вскоре преуспела,
но настроения это не улучшило.
Зрелище, представшее моим глазам, вызывало тоску и отчаяние.
Дом был охвачен пламенем, с десяток пожарных машин вели с ним борьбу, но сразу
становилось ясно, за кем будет победа в этой битве. Если от бывшего особняка
что-то и останется, то это что-то вряд ли подлежит реставрации.
Я сидела на крыше гаража в соседнем дворе и пыталась прийти
в себя. То, что какой-то придурок подпалил нашу штаб-квартиру, не укладывалось
в голове. Конечно, у нас борьба не на жизнь, а на смерть, но это все-таки
слишком.
Огонь стал потихоньку отступать, не под напором пожарных, а
потому что гореть уже было нечему. Между тем к пожарным и милицейским машинам
присоединились другие: прежде всего “Мерседес” Деда, затем появился Лялин…
Народ начал потихоньку собираться, вскоре у меня зазвонил сотовый, поразмышляв,
я решила, что общаться ни с кем не готова, и звонок проигнорировала. Однако
Деду ничего не стоило послать кого-то за мной, так что следовало возвращаться.
Я спустилась с крыши, в последний раз взглянула на пожарище
и, вздохнув, направилась переулком в сторону площади, с намерением поймать
такси и поскорее оказаться дома.
Я уже была примерно на полпути до дома, когда услышала тихий
свист, оглянулась, и тут мне на голову что-то обрушилось. Я бы подумала, что
небеса, если бы не знала точно: им до нас – как мне до прошлогоднего снега. В
общем, оставалось лишь гадать, что это, но на догадки времени уже не было,
потому что я тут же отключилась.
* * *
Когда я вновь открыла глаза, мир вокруг был серым, зыбким и
с трудом переносимым из-за головной боли. До сего дня по затылку меня никогда
не били, и теперь я могла убедиться, насколько это неприятно: в ушах легкий
звон, каждое движение отдается болью, начинаешь жалеть, что вообще появился на
свет, могли бы обойтись и без меня.
Однако глаза я уже открыла, а коли пришла в себя, следовало
попытаться понять, что же происходит. Первые впечатления меня не порадовали: я
сижу на грязном полу, привалившись спиной к холодной стене, помещение большое,
с низким сводом. Похоже на подвал.
Слева вроде бы окно. Да, точно, узкое окошко без стекла.
Руки и ноги у меня не связаны, но толку от этого немного, раз я с трудом могу
шевелить ими, головная боль нестерпимая, оптимизм равен нулю.
– Господи, – вздохнула я, желая услышать
собственный голос, услышала, но не приободрилась, потому что звучал он весьма
жалко, а я по-прежнему не понимала, что происходит.
Однако последствия тяжкого вздоха все же были: от
противоположной стены отделилась тень, раздались шаги, я почувствовала
присутствие человека рядом, но радоваться не спешила. Чиркнула зажигалка, я
прищурилась и в трех шагах от себя обнаружила Лукьянова.
– Ты жив? – брякнула я, хотя могла бы выразиться
как-то иначе, но в тот момент мне было не до этого, неожиданное появление моего
нежного друга среди живых произвело впечатление, потому что я-то была уверена:
мы лишились его вместе со штаб-квартирой, гостиницей и девушкой-шатенкой. Для
меня потеря небольшая, но я все равно порадовалась, что он жив-здоров. Но тут
же выяснилось, что я поторопилась. Радоваться, я имею в виду.
– Как видишь, – усмехнулся Лукьянов и добавил:
– Представляю, как ты расстроена.
– С чего это вдруг? – возразила я.
– А вот это я и хочу узнать. Тон, которым это было
сказано, мне не понравился, еще больше мне не понравился подвал и его явная
оторванность от внешнего мира.
– Я хочу пить, – сообщила я, чтоб завести светский
разговор.
– Придется потерпеть.
– Я по натуре нетерпеливая. Может, мы выберемся отсюда
и поболтаем в другом месте, к примеру, в моей квартире? У меня есть коньяк,
выпили бы за твое чудесное спасение.
– Это не к спеху. Сейчас мне бы хотелось услышать твою
версию происходящего.
