– Ну… – Я коснулась ладонью затылка и глухо
простонала. – Это ты меня? – Он не соизволил ответить, но и так было
ясно. – Господи, как башка-то болит… Ладно. Моя версия такая: конкуренты
спятили и подложили в нашу штаб-квартиру бомбу. Ведь это была бомба?
– Ага. И взорвалась в гостинице как раз на втором
этаже.
– Как же ты остался жив? – удивилась я.
– Пошел прогуляться. Меня насторожил тот факт, что ты
пару часов где-то болталась. А еще сумка… Ты ее вроде бы забыла, а днем за ней
заезжала. Мне об этом рассказала дежурная. И я, воспользовавшись черным ходом,
прогулялся в переулок. Ровно через двадцать минут после этого второй этаж
поднялся к небесам. Все было рассчитано правильно, ты видела, как я вошел в
гостиницу, ты знала, что я не собираюсь ее покидать…
– Э-э, – перебила я, – постой, по-моему, ты
перестарался и двинул мне по затылку чересчур сильно, оттого я плохо соображаю.
Ты хочешь сказать, что я имею к этому взрыву какое-то отношение?
– Конечно, дорогая. Вот сейчас ты мне обо всем и
расскажешь.
Уже в ту минуту следовало понять, что мне здорово не
повезло, и приложить максимум усилий к тому, чтобы поскорее скончаться, но
соображала я плохо, и его слова поначалу вызвали у меня возмущение.
– Да ты спятил? С чего это мне подкладывать бомбу? Да я
в жизни ни одной бомбы не видела…
– Знаешь, – улыбнулся Лукьянов, – всегда есть
два варианта: либо что-то сделать, либо нет. Но у тебя только один: рассказать
мне все.
Огонь зажигалки давно потух, и я не видела его лица, но все
равно происходящее мне не нравилось, потому что я подозревала: угроза не
шуточная.
– Слушай, – начала я, сунулась за сотовым и
убедилась, что он исчез, – дай я позвоню Деду. И мы во всем разберемся.
– Зачем нам Дед? Допустим, он пожелает разобраться, но
еще вопрос, как долго это желание продлится. Всем известна его большая любовь к
тебе.
– Тем более не стоит со мной ссориться. Вряд ли ему это
понравится.
– Вряд ли, – охотно согласился Лукьянов, –
если он об этом что-нибудь узнает.
А если твой обезображенный труп найдут месяцев через пять
или шесть? Бывали случаи, что вообще ничего не находили.
– Ты псих.
– Тут вопрос сугубо профессиональный. Я не люблю, когда
меня водят за нос.
– Послушай, – начала я, но страх сыграл со мной
злую шутку, я вскочила, разумеется, в порыве отчаяния, и попыталась бежать, что
было глупостью. Лукьянов, резко выпрямившись, ударил меня ногой в голову.
Впечатление было такое, будто череп у меня взорвался. Я заорала, а потом
некоторое время лежала тихо. Лукьянов между тем времени не терял, когда боль
отпустила и я начала соображать, что творится вокруг, выяснилось, что этот псих
развел небольшой костерок и Теперь сидит перед ним на корточках.
– Ну, как? – спросил он, ласково улыбаясь мне.
Держась рукой за стену, я смогла приподняться и привалилась к стене спиной.
– Урод, – с трудом разжимая челюсти, сообщила я.
– Вот что, дорогая, еще вчера я бы с удовольствием
разрезал тебя на куски, но не было повода и с этим приходилось считаться, а
сегодня, когда он есть, я бы не советовал тебе раздражать меня понапрасну.
Итак, я задаю вопрос: на кого ты работаешь?
– Пошел к черту, – буркнула я.
– Плохой ответ. Кто отдал приказ убрать меня?
– Пошел к черту, – зло повторила я, – ничего
ты от меня: не добьешься.
– Ну, это как спрашивать, – пожал он плечами.
Спрашивать Лукьянов умел, в этом я очень скоро могла
убедиться. Ребра трещали, в голове стоял шум, при этом я отлично понимала, что
это так, разминка, все самое веселое мне приготовили на потом. Не учел Саша только
одного: я страшно упряма, черта не из самых приятных, и в тот момент я сама не
была от нее в восторге, но мысль о том, чтобы рыдать, обхватив колени этого
придурка, и клясться, что знать ничего не знаю, вызывала у меня приступ
тошноты. К тому же я сильно сомневалась, что это поможет: мне нечего ему
сказать, но он в это не поверит. Оставалось только надеяться, что он не
собирался разделаться со мной всерьез и ограничится легкими увечьями. Когда я
дважды потеряла сознание с интервалом в несколько минут, Лукьянов вновь
устроился на корточках в метре от меня и спросил весело:
– Ну, как теперь? – Я потрясла головой, надеясь,
что в ней прояснится и возникнет счастливая мысль, как выбраться из ситуации,
которую иначе как никуда не годной не назовешь. – Ты ведь понимаешь, можно
придумать что-нибудь поинтереснее, – лениво рассуждал он, разглядывая
меня.
– Не сомневаюсь, – хмыкнула я.
– Тогда чего ты валяешь дурака?
– А что мне остается?
– Ответить на вопросы, – пожал он плечами. –
Чего уж проще?
– Как когда. Порой это невозможно, особенно если не
знаешь ответов.
Должно быть, он выдохся, пиная меня, потому что не вскочил и
не продолжил развлечение, а решил немного поболтать.
– Расскажи мне об этом взрыве.
– Я расскажу тебе о телефонном звонке, –
предложила я.
– А это интересно?
– Не знаю. Почему бы тебе не послушать?
– Валяй, только предупреждаю: о чем бы мы сейчас ни
болтали, мы все равно вернемся к прежним вопросам.
– Не возражаю. Может, повезет и ты сам ответишь на них.
Так вот, сегодня ночью мне позвонил Черник. Просил срочно приехать. Я приехала,
но он исчез из дома. Мне это не понравилось, и я решила позвонить тебе.
Выходило, что ты тоже исчез, потому что ни телефон в гостинице, ни твой сотовый
не отвечали, и это мне понравилось еще меньше. Я поехала в гостиницу, но там
уже вовсю шло веселье, и я отправилась восвояси. Тут появился ты, и настали
тяжелые времена. Это все новости.
– Я уважаю чужое упрямство, когда это не идет вразрез с
моими намерениями, в противном случае меня это только раздражает.
– Понимаю. Мне здорово не повезло.
– Вот именно. Так кто твой хозяин?
– Ты знаешь.
– И он приказал избавиться от меня?
– Нет, конечно. По крайней мере, мне он не приказывал.
– Тогда кто?
– Думаю, человек, затеявший все это.., убийства и
прочее…
– Ты с самого начала восприняла мое появление в штыки.
