– Ладно, – вздохнула я, – все так и есть. Я
всех убила и все запутала. Пока ты здесь со мной развлекаешься, там… – мотнула
я на окно, – все запутывается еще больше. Потому что мне не нравится
звонок Черника, а еще не нравится то, что ты велел снять за ним наблюдение.
Может, ты просто свалял дурака, а может, кто-то успел перекупить тебя, так
бывает. Одно могу обещать с уверенностью: с моей безвременной кончиной все не
закончится. Когда будешь ломать голову, не забудь о своей догадке насчет того,
что убийца, желая все запутать, косил под маньяка. Интересная мысль, она мне
понравилась. Есть еще одна, но уж больно фантастическая, и я, так и быть, унесу
ее с собой в могилу. Я высказалась и теперь готова помучиться. Можешь
приступать.
– Ты явно переоцениваешь свои возможности, –
обиделся Лукьянов.
– В данном случае и это не имеет значения, –
пожала я плечами, – ты прав, у меня нет выбора.
– Кого же ты так защищаешь? – вроде бы удивился
Лукьянов.
– Никого. От этого еще обиднее. Я просто не знаю тайны,
которую жаждешь узнать ты.
– Ну смотри, – вроде бы огорчился он. На этот раз
движения его были размеренными и здорово действовали мне на нервы. Я орала во
все горло, раз это не запрещено, и утешалась тем, что все когда-нибудь
кончается, а от меня только и требуется, что потерпеть.
– Когда я займусь твоей рожей, будет еще хуже, –
предупредил он.
– Это мне за грехи, – хихикнула я, – зато на
том свете меня встретит святой Петр.
Дышать становилось все труднее. Я подумала, что в самом деле
не худо бы его разозлить, чтобы разом прекратить все это, и, когда он в
очередной раз приблизился, попыталась достать его ногой. Это имело лишь одно
последствие: он ударил меня коленом, и я отключилась, а когда пришла в себя,
Лукьянов сидел на полу, играя ножичком, подкидывал его и ловил. Умилительное
зрелище.
Я собралась прикинуться бесчувственной, но стало ясно, что
номер не пройдет, потому что он сказал:
– Кончай дурить, открывай глазки.
– Слушай, псих, ответь мне, – взмолилась я. –
Если все так, как ты думаешь, зачем мне было вести тебя на встречу с Ромкой?
Рассказывать о клипсе?
– Ну, это просто. Мальвины уже нет в живых, и клипса –
сущая ерунда, зато в плане достоверности выглядит весьма выигрышно. Пастух
знать ничего не знает, не то бы уже скончался, а возня со стрельбой только для
того, чтобы запудрить мне мозги. Мол, убить хотели Мальвину, раз ты была в ее
парике, выходит, девчонка еще жива, вот и поищи ее. Но ты перемудрила. Узнать о
встрече стрелявший мог только от тебя.
– А я и не спорю. Однако в квартире, исходя из твоей
логики, должен был находиться Марк, а ты там нашел парнишку с простреленной
башкой.
– Тоже объяснимо. Марк послал парня, а потом пристрелил
его. Очень разумно, по-моему.
– В общем-то, да, – кивнула я. – Больше
замечаний нет.
Нож взлетел вверх, но на этот раз поймать его не
потрудились, и он воткнулся в деревяшку в сантиметре от моей ладони.
– Господи, меня тошнит от психов, – простонала я.
– Что ты там говорила по поводу Черника? – вдруг
спросил он.
– Напряги свою память. Если ты так быстро все забыл в
первый раз, забудешь и во второй, чего же мне тогда мучиться?
Он собрался что-то ответить, но тут я схватила нож и
швырнула в него, да вот незадача, развлекаться подобным образом раньше мне не
приходилось, оттого бросок впечатления не произвел. Мне стало так обидно, что я
едва не заревела. Лукьянов поднял нож, посмотрел на него, точно видел впервые,
затем взглянул на меня и покачал головой.
– Пожалуй, я погорячился, – сказал он со вздохом.
– Психолог хренов, – отозвалась я, жалея, что не
смогла воспользоваться единственным шансом, дарованным мне судьбой.
Он подошел и протянул мне руку.
– Поднимайся.
– С какой стати? – насторожилась я.
– Ты убедила меня в своей невиновности.
– Из-за того, что не смогла бросить как следует нож?
Так у меня рука онемела, я потеряла много крови, развлекаясь с тобой.
– Мне страшно интересно, кого ты покрываешь, из-за
этого я даже согласен еще некоторое время терпеть твое общество.
– Вот уж счастье привалило.
Не обращая внимания на его руку, я поднялась, держась за
стену, и постояла так некоторое время.
– Твое поведение у дураков вроде меня должно вызывать
восхищение, – глумливо заметил Лукьянов. Я плюнула ему под ноги. Зря,
конечно, но иногда трудно справиться с эмоциями, а этот урод меня
достал. – Нет, в самом деле, ты держалась молодцом.
– Ага, – ответила я заметно спокойнее, – в
команде Деда слабаков не держат. Ну вот, я стою на ногах, что дальше?
– Потопали, – предложил он. – Ты могла бы
опереться на мою руку, только вряд ли захочешь. Угадал?
– Нет. С чего это мне мучиться, ковыляя вдоль стены?
Просто потому, что ты придурок?
Так я за свою жизнь столько таких перевидала… Если хочешь,
неси меня на руках.
– Так далеко моя любезность не заходит, – заверил
меня он. И мы стали выбираться из подвала. Неожиданный поворот судьбы так
вдохновил меня, что шагала я бодро, правда, туфли пришлось бросить, распухшие
ноги не желали помещаться в них.
Лукьянов подхватил меня за локоть, но держался на
расстоянии, боялся выпачкать костюм. Интересно, что он думает делать, когда мы
выберемся отсюда? На улице уже рассвело, а мой внешний вид просто обязан
привлечь внимание.
Мы вышли из подвала, я огляделась и смогла констатировать,
что орать могла бы очень долго. Мы находились в так называемом фабричном
поселке. Когда-то здесь в самом деле была фабрика, а рядом казармы, построенные
еще при царе Горохе. Лет двадцать назад решено было, что условия проживания в
них недостойны человека, и казармы расселили, а вскоре закрыли и саму фабрику,
так как она наносила непоправимый урон окружающей среде. Здание пробовали
разрушить, но не тут-то было: кладка, казалось, была способна выдержать атомную
бомбардировку, в конце концов казармы просто бросили. Какое-то время здесь жили
бомжи, но и для них это место оказалось неуютным. Словом, мой труп обнаружили
бы здесь не скоро. Занятно одно: откуда Лукьянов узнал об этом богом забытом
месте?
Тут я увидела притулившиеся между мусорными кучами “Жигули”
и вздохнула с облегчением – не придется бродить по улицам.
