– Ты их угнал, – сказала я.
– Точно, – согласился Лукьянов.
– А сюда забрел случайно. Ехал, ехал.., через мост,
минуя пустыри, гаражи и склады леспромхоза, все дальше и дальше…
– Не пойму, о чем ты?
– Ты частый гость в нашем городе, а? И решил, что я
когда-то перешла тебе дорогу. Может, и вправду перешла? Подумаю об этом на
досуге.
– Стоило бы укоротить твой язык, хотя бы
наполовину, – хмыкнул он. – Жизнь сразу бы стала легче, по крайней
мере для меня.
– На тебя не угодишь, – покачала я головой. –
Десять минут назад ты хотел развязать мне язык, теперь желаешь укоротить его.
Определись, к тебе трудно приспособиться.
Мы устроились в машине, то есть устроился Лукьянов, а я
повалилась на заднее сиденье, еще не зная, радоваться такому повороту событий
или подождать. Машина тронулась с места, а я закрыла глаза и позволила себе
ненадолго отключиться.
Двигатель перестал работать, я приподняла голову. Мы
находились рядом с моим домом, точнее, в соседнем дворе.
– Эй, – позвал Лукьянов, – ты жива?
– Как тебе сказать… – вздохнула я. – Машину здесь
оставишь?
– Конечно. Потопали.
В квартире генерала свет не горел, значит, сегодня он меня
не дождался. И слава богу, не то непременно решил бы, что я напилась до такой
степени, что не могу передвигаться самостоятельно.
Мы вошли в квартиру и сразу поднялись в кухню, правда, я
ненадолго замерла перед зеркалом в холле, – Ну, ублюдок, –
пробормотала я сквозь зубы. Мне сразу же захотелось выпить. Вид у меня был
такой, что на трезвую голову воспринять его было невозможно.
Родная кухня придала мне силы, я прошла к шкафу, достала
бутылку и налила себе полстакана, после чего залпом выпила. Лукьянов, привалясь
к дверному косяку, с прискорбием наблюдал за этим.
– Ну как, – спросил он, – легче стало?
– Вроде бы.
– Ты и вправду алкоголичка?
– О господи, – простонала я, – конечно,
правда. Люди зря не скажут. И сегодня у меня есть повод – ты загубил мою
девичью красоту.
– Не преувеличивай. Кое-что еще осталось. Аптечка есть?
– Хочешь выступить в роли доктора? – хмыкнула я.
– Если нам еще некоторое время предстоит работать
вместе, следует подлечить тебя.
– Как-нибудь обойдусь, – заверила его я. И тут
обратила внимание на автоответчик. Звонили Дед, Лялин и Марк. Все
интересовались, где меня черти носят. – Мой сотовый у тебя? –
спросила я Лукьянова.
– Конечно. Он отключен. Ты не могла ответить, и я тоже,
если уж скончался сегодня в объятой пламенем гостинице.
– Что? – спросила я, решив, что ослышалась.
– Что слышала. Если кому-то хотелось от меня избавиться,
мне лучше некоторое время побыть мертвым. Это будет наша маленькая тайна.
– А как же Дед?
– Ему я уже позвонил. Он согласился с моими доводами.
– И Дед знал, каким образом ты со мной развлекаешься?
– Что ты, я назвал это беседой, так оно, в сущности, и
было. Ты ведь не станешь отрицать, что всерьез я тобой не занимался. Скорее
пугал.
– Да неужто? – вытаращила я глаза.
– Ага. В противном случае ты бы сейчас так не
резвилась. У тебя даже зубы целы, так что без претензий.
Я немного постояла, задумавшись, потом сказала серьезно:
– Саша, я должна тебя поблагодарить.
– За что? – улыбнулся он, хотя чувствовалось, что
я его здорово достала.
– За доброту. Только сейчас я поняла, какой ты золотой
парень.
– Да ладно, чего уж.., придет время, сочтемся, – с
видом законченного придурка заявил он, а я подтвердила:
– Не сомневайся. – И пошла в ванную. Прежде всего
следовало смыть с себя грязь и кровь, затем залечить раны. Стоило мне раздеться
и взглянуть на себя, как я, матерясь во все горло, начала придумывать для
Лукьянова различные казни и дошла в своих фантазиях до самых экзотических.
Встав под душ, я опять заорала, на этот раз от боли: многочисленные ссадины и
порезы бурно реагировали на теплую воду. Стеная и охая, я достала из аптечки
йод и принялась прижигать свои раны, при этом едва не лишившись чувств.
Замок на двери моей ванной отсутствует, так как живу я одна,
и появление Лукьянова не стало для меня неожиданностью. Он вошел, понаблюдал за
тем, как я, сидя на краешке ванной, справляюсь с обязанностями медицинской
сестры, снял костюм, рубашку, повесил все на плечики, натянул мой купальный
халат, в котором выглядел довольно забавно, и подошел ко мне.
– Встань, – сказал он хмуро.
– Отвали, – ответила я, но, так как он уцепился за
мое плечо, сочла за благо подняться.
Он не спеша ощупал мои ребра, осмотрел руки, ноги, спину, и
все это с таким видом, точно вертел в руках болванку или, на худой конец,
куклу.
– Одно ребро мне не нравится, – изрек он, – и
на плечо стоило бы наложить шов.
– Ага, – вяло откликнулась я.
– Льняное полотенце есть?
– Наверное.
– Где посмотреть?
– Вот в этом шкафу.
Полотенце он нашел, обмотал им мои многострадальные ребра и
затянул потуже. Я зажмурилась и задышала медленнее, боясь, что хлопнусь в
обморок. Он достал ленту лейкопластыря и занялся моими ранами. Через десять
минут я стала похожа на лоскутное одеяло. Лукьянов ухватил меня за подбородок,
повертел и так и эдак и вынес вердикт:
– С физиономией ничего не сделаешь. Не горюй, ссадину на
лбу прикроешь челкой, а синяки скоро пройдут.
– Спасибо, док.
– Пожалуйста, – кивнул он.
Я влезла в пижаму, и мы покинули ванную.
– Устраивайся наверху, – предложила я, – там
спальная.
– А где спишь ты?
– В гостиной. У меня бывают видения, поэтому я стараюсь
держаться ближе к бару.
– Не переусердствуй. Алкоголь очень быстро разрушает
женский организм.
