– Это как раз понятно, – согласилась я. –
Значит, так. Я сильно сомневаюсь, что все это работа Деда. Подожди возражать. Я
его знаю двадцать лет и хорошо представляю, что он может, а чего нет.
Единственный шанс спасти Ромку – собрать солидный компромат на Нефедова. Не
таращи глаза, а слушай. Мы считаем, что все происходящее его рук дело.
– Нефедова? – не поверил Олег.
– Точно.
– Кто это мы?
– Ты что, забыл, какое сокровище прислали нам из
столицы?
Он смотрел на меня не мигая.
– Ты доверяешь Лукьянову? – спросил он, а я
порадовалась: вопрос “жив ли он?” Лялин не задал, значит, не зря я верила в его
способности.
– Нет. Я доверяю тебе, так как ты в конечном результате
заинтересован лично. И я тоже. Теперь главный вопрос: Ромка с тобой говорить не
хотел, но выспросить его о той ночи необходимо. Может, мне повезет больше?
– Нет, – резко мотнул он головой.
– Он был на твоей даче. Я видела там его мать. Если бы
я хотела… Не дури, Лялин. Это действительно наш единственный шанс.
Он ковырял носком ботинка землю и думал. Я его не торопила.
От того, поверит ли он мне сейчас или нет, многое зависело, и он, и я это
понимали.
– Если с парнем что-нибудь случится… – поднял он на
меня глаза.
– Случится, – перебила я, – если будешь
валять дурака.
– Хорошо, – выдохнул он и назвал адрес, после чего
добавил:
– Пожалуйста, будь осторожна.
– Буду, – ответила я и пошла к машине.
Лялина я прекрасно понимала, он боялся за сына, и правильно
боялся, потому что в этом сучьем мире жизнь пацана не стоила и копейки. При
этом он не мог довериться даже своим людям. Ей-богу, настоящий серпентарий.
С этими светлыми мыслями я гнала машину на запад, то и дело
поглядывая в зеркало. Не похоже, что за мной кто-то увязался. Пригород выглядел
сонным. Ровные ряды добротных домов, пение птичек и коты на скамейках. Я
притормозила возле магазина и дальше пошла пешком.
Дом довольно скромный. Какой-нибудь старый приятель Лялина
держал его вместо дачи. Я позвонила, поднявшись на крыльцо с металлическими
перилами. Не открывали долго. Не знаю, был ли в доме телефон, но сотовый у
Ольги Николаевны есть наверняка, и Лялин должен был ее предупредить. Наконец
тихие шаги, затем женский голос:
– Кто там?
– Извините, меня прислал Олег Павлович. Прошла минута,
прежде чем дверь открылась. Ольга Николаевна смотрела на меня с мученической
улыбкой.
– Проходите, – сказала она пугливо, – он в
комнате, наверху.
Мальчишка лежал лицом вниз и вроде бы спал. Я взяла стул и
устроилась по соседству. Минут через десять ему надоело валять дурака, и он
поднял голову.
– Вы кто? – спросил враждебно.
– Зовут меня Ольга, а кто я, вот так сразу не ответишь.
Человек. Надеюсь, не совсем плохой.
– Что за чушь? – разозлился он.
– А как бы ты ответил на такой вопрос? – пожала я
плечами.
Он подумал и покачал головой:
– Не знаю.
– Поговорить надо.
– О чем? – сразу же насторожился он.
– О гибели Гарика, разумеется.
– Вас отец прислал? – На мгновение мне показалось,
что он бросится на меня, такой злобой вспыхнули его глаза.
– Я веду расследование. Могу показать удостоверение,
хотя оно, конечно, ничего не значит.
– Интересно вы говорите, – покачал он головой.
– Расскажи мне, что произошло в ту ночь.
– Расскажу и вы его арестуете?
– Кого?
– Убийцу.
– Конечно. Убийца должен сидеть в тюрьме.
– Так я вам и поверил.
– Твоя подружка очень нуждается в помощи, а ты не
хочешь помочь.
– Я не хочу? – возмутился он. – Отец меня
здесь держит, сотовый отобрал. Боится, что я.., они ведь убьют ее, да?
– Убьют, если ты не поможешь.
– Что вы заладили… Ладно. Допустим, я вам расскажу. А
дальше?
– Это зависит от того, что ты расскажешь. Давай, я
слушаю.
– Все равно никто не поверит. Я же газеты читал. Он
всех купит, всех. И вас тоже.
– Ну, пока не купил, отчего ж не попробовать? Что ты
теряешь, в конце концов?
– Ничего, – подумав, отозвался он. Мы еще немного
помолчали, и он наконец стал рассказывать. – Я ее люблю, – начал он
незамысловато, – а она считает, что я маменькин сынок, потому что мне не
нравилась эта их компания. Водка, “травка”.., конечно, ничего особенного… Но
когда они избили дядьку просто так, ни за что, я им сказал, что они придурки и
ушел, а она обозвала меня маменькиным сынком. Я долго злился, потом мы помирились,
а потом она нашла этого Гарика. Назло мне. Говорила, что он настоящий. Что бы
это значило… – Он усмехнулся и стал похож на своего отца. – А в ту ночь
было так. Гарик сказал, что его папаша свалил на дачу и до утра не вернется. И
они с Мальвиной поехали к Гарику домой. И я за ними. Не знаю зачем. Просто
бродил возле дома. Потом вернулся его папаша, а я пролез в сад. Окно было
открыто, и я услышал голоса. Сначала разговаривали нормально, потом начали
орать. Ну, я взял и залез на веранду, а там Мальвина. Спряталась, когда
услышала, что входная дверь хлопнула. Отец Гарика был с каким-то мужиком,
охранник, наверное. Отец унюхал “травку” и орал на Гарика, что тот урод и все
такое. Сказал, что тот кончит, как его мамаша, в психушке. Гарик ответил, что
тот сам довел мать до психушки. Ну, в общем, скандалили по-крупному. Я шепнул
Мальвине, что надо сматываться, а она ни в какую, точно к полу приросла. И тут
Гарик крикнул отцу, что тот убийца. Так прямо и сказал. Папаша позеленел и
заорал, а Гарик свое. Я, говорит, знаю, что ты убил, и знаю за что, ты,
говорит, сволочь последняя, для тебя, кроме денег, ничего на свете не
существует, ни родных, ни друзей, я, говорит, пойду к твоему дружку и все ему
расскажу, так что заткнись и не мешай мне жить, как я хочу… – Ромка замолчал,
глядя на меня, точно оценивая, какое впечатление произвели его слова, а потом
продолжил:
