– Он злой как черт. Я же говорил, он точно сбесился…
Причем до десяти разговаривал со мной вполне по-человечески, а потом.., и
вызвал вас. Все знают, что вы.., ну.., когда что-то случается… – Он покраснел
от досады, а я согласно кивнула, желая ему помочь. – У вас же юридическое
образование, – добавил он, не придумав ничего умнее.
Это точно, образование у меня есть. В штате Деда я числилась
помощником по связи с общественностью, кажется, это так формулировалось. На
самом деле я осуществляла связь с милицией и сопутствующими службами, улаживая
конфликты, которые время от времени у нас возникали. Иногда проводила собственное
расследование, если так было угодно Деду. Не могу сказать, чтобы меня
заваливали работой, но накануне выборов обязательно что-нибудь случалось. В
настоящий момент я взирала на Черника и пыталась отгадать, что кроется за его
беспокойством.
– Значит, у нас все нормально, – пробормотал он,
по-прежнему не веря мне, и попытался смотреть проницательно, для чего сощурил
глазки, которые за стеклами очков казались до смешного маленькими, и выпятил
вперед подбородок. Наверняка накануне долго тренировался перед зеркалом с
какой-нибудь брошюрой в руках из серии “Как придать себе значительность”. Я их
сама на досуге почитываю, без особого, впрочем, толка, и Чернику они, судя по
всему, пользы не принесли.
– “Все” слишком сильно сказано, – наблюдая за ним,
уточнила я. – Но пока ничего особенного.
– Ага, – кивнул он, это “ага” совершенно не шло
человеку его внешности, но сейчас ему было наплевать на это. Он взглянул на
часы, поерзал на стуле, словно не мог решиться на что-то отчаянное, затем
приподнялся и сказал:
– Ну, я пошел.., работы по горло. – Но тут же
опустил свой зад на прежнее место и жалобно посмотрел на меня. – Я хотел…
Слушайте, почему бы нам с вами как-нибудь не поужинать вдвоем?
Если б он вдруг начал глотать ножи и вилки, это произвело бы
на меня меньшее впечатление. Однако я не свалилась с высокого табурета и глаза
таращить тоже не стала, растянула губы в улыбке и порадовала его:
– С удовольствием.
– Ага, – не очень-то вдохновился он. – Может,
на следующей неделе?
– Или после выборов, – подсказала я.
– Да-да, работы сейчас невпроворот.
– В чем дело? – убрав улыбку с лица, совсем другим
тоном задала я вопрос. – Чего ты ерзаешь, как уж на сковородке?
– Ничего, – испугался он и даже побледнел, пот
выступил на лбу крупными каплями, он забыл про свой платок и теперь сидел,
жалко хлопая глазами.
– Тебе кто-то звонил? – вспомнив типа с хриплым
голосом, спросила я.
– Мне? Кто? Нет. С чего вы взяли?
– Возможно, кто-то, не пожелавший представиться.
– Мне никто не звонил, – взвизгнул он, испуганно
огляделся и стал сползать с табурета. Я легонько ухватила его за плечо.
– Артурчик, если говорят “а”, стоит сказать “б” или
вовсе рта не раскрывать, в противном случае это выглядит очень подозрительно.
– Я.., да вы что.., я просто хотел…
– Иди, у тебя работы выше крыши. Мой телефон ты знаешь.
– Да, конечно, конечно.
Теперь он выглядел притихшим или сильно озадаченным и
по-прежнему испуганным. Кивнул мне и поспешно удалился из бара, при этом его
слегка пошатывало.
– Вот псих, – в сердцах пробормотала я. Давить на
него в настоящий момент не имело смысла, чего доброго заработает инфаркт, а мне
бери грех на душу, как будто их у меня и так недостаточно. С другой стороны,
Черник – истерик по призванию, вечно чего-то боится и подозревает мир в злых
умыслах на свой счет. Сегодня он выглядел до того нелепо, что становилось ясно:
что-то за этим есть. Не его фантазии, а некое событие, о котором он так и не
решился мне сообщить, хотя имел желание. Ну вот, загадал загадку, теперь ломай
голову.
Однако голову ломать я не стала, выпила еще чашку кофе, и
неожиданно на меня накатила лень, захотелось домой, на родной диван, вздремнуть
часик, а то и два, и пусть все катятся к черту со своими загадками. Я немного
потешила себя этими мыслями и отправилась к машине. При свете дня она мне
понравилась еще меньше, чем ночью, хотя и ночью вызвала острую жалость. Может,
стоит походить на курсы вождения? Я обошла “Мицубиси" – седан по кругу,
покачивая головой. В самый разгар самобичевания услышала за спиной густой бас:
– Это твой личный рекорд. – Повернулась и увидела
Лялина, начальника нашей службы безопасности, рослого мужика лет сорока пяти с
такими ручищами, что ими впору гнуть подковы. Он насмешливо улыбался мне, стоя
в трех шагах от своего джипа, который выглядел как новенький, хотя Лялин ездил
на нем уже лет шесть. – Так раздолбать тачку за полгода…
– Это моя тачка, – напомнила я.
– Конечно. Хочешь совет?
– Не хочу.
– Я так и думал. Однако, будучи старшим товарищем, не
могу не напомнить, что садиться за руль…
– Вот только скажи что-нибудь по поводу моего
пьянства, – перебила я, – и получишь в зубы.
– Это рискованно, – засмеялся Лялин.
– Ничего подобного, ты меня не тронешь. Деду это не
понравится, а ты человек разумный. И осторожный.
– На самом деле я просто не в состоянии обижать
хорошеньких маленьких девочек.
– Кто это здесь девочка? – хмыкнула я.
– Ладно, – засмеялся Лялин, обнимая меня за
плечи. – В моем возрасте начинаешь чувствовать себя папашей всех, кому на
пятнадцать лет меньше.
– “Хорошенькая” прозвучало как небесная музыка, –
хихикнула я. – Последнее время только и слышу: “паршиво выглядишь”.
– Завистники. Идем, поговорить надо. Однако пошли мы не
в офис, а устроились в машине Лялина.
– Единственное место, где можно говорить по
душам, – вздохнул он. – Тачку только что проверили, так что
расслабься. По какому случаю Дед звал?
– Воспитывал.
– Как считаешь, что следует ждать от жизни?
– Ты имеешь в виду убийство?
– Конечно. Дед вызвал меня, как только ты покинула его
кабинет.
– Странно, у меня сложилось впечатление, что убийство
его мало интересует.
– Он сказал, что ты одна справишься и подключаться
моему ведомству нужды нет.
– Тогда о чем ты хотел поговорить?
– О тебе.
