– Вы это серьезно? – нахмурилась она.
– Конечно.
– Мне послезавтра на работу, – заметила женщина и
вздохнула с облегчением.
Я проводила гостей в спальню и спустилась в кухню, где
Лукьянов в одиночестве ел шпроты, которые обнаружил в холодильнике.
– Извини, что хозяйничаю, – пожал он плечами.
– Да ради бога, – воскликнула я. В этот
предрассветный час я готова была смириться даже с его присутствием. –
Извини, мне надо срочно напиться до бесчувствия.
– Да ради бога, – передразнил он, и я, само собой,
напилась.
* * *
Разбудила меня мать Ромки, я приподняла голову и сообразила,
что лежу на диване, свернувшись калачиком под одеялом (не знаю, откуда оно
взялось, сама я была просто не в состоянии достать его из шкафа. Неужто
Лукьянов проявил заботу? Нет, в это поверить еще труднее).
– Мы хотим уехать, – почему-то шепотом сказала
Ольга Николаевна, – я уже вызвала такси.
– Да-да, – кивнула я, с трудом поднялась и
проводила их до двери. Потом прошла на кухню, выпила сока и заглянула в ванную.
Отражение в зеркале вызвало у меня досаду. – Ладно, – сказала я
оптимистично, – брошу пить. И курить. Вот сегодня и брошу. Буду бегать по
утрам трусцой, заведу любовника, собаку и канарейку. Пойду в театр, разыщу
своих подруг, кто-нибудь да остался. Поеду отдыхать, найду работу, буду ходить
на лыжах и собирать осенью грибы. – Моя фантазия на этом истощилась, но
все равно я осталась собой довольна и, насвистывая, вернулась в кухню. Выпила
еще сока, прошла в гостиную и, устроившись на диване, стала ждать звонка от
Лялина. Он позвонил в половине девятого и коротко сказал:
– Сейчас приеду.
А я понеслась наверх. Лукьянов почивал в моей постели и
умудрялся выглядеть так сокрушительно, что меня просто подмывало присоединиться
к нему. Я тихо прикрыла дверь, стараясь не шуметь, спустилась вниз и замерла
возле окна, поджидая Лялина.
Звонить ему не пришлось, завидев его машину, я распахнула
дверь, он вошел и извлек из кармана пухлый конверт.
– Держи, – сказал он без улыбки.
– Здесь все? – на всякий случай спросила я.
Он презрительно хмыкнул и твердо сказал:
– До выборов и носа не высовывай, а после я подаю в
отставку. Пока.
– Пока, – кивнула я. Он ушел, а я поспешила к
камину, который разжигала исключительно редко, точнее, никогда, но сегодня
такой случай… Я разорвала конверт, просмотрела бумаги, бросила их в камин и
подожгла.
Горели они довольно долго, особенно фотографии, я
завороженно смотрела на огонь и удовлетворенно улыбалась. Я была так увлечена,
что не сразу обнаружила появление Лукьянова.
– Вижу, ты добилась, чего хотела, – заметил он. Я
испуганно повернулась, но, так как бумаги уже сгорели и теперь стали всего лишь
горстью пепла, пожала плечами. – Знаешь, я поверил, – устраиваясь в
кресле, продолжил он. – Разумеется, не той чепухе, что ты нагородила, а
тому, что тебе и в самом деле небезразлично: останется мальчишка жив или…
– Он жив, – напомнила я. – Согласись, мне
пришлось попотеть, чтобы добиться этого.
– Точно, – кивнул он. – Парень – лялинский
сынок, и ты обменяла его жизнь на компромат, который хранился в сейфе у того же
Лялина. Иными словами, ты умело обыграла ситуацию в свою пользу.
– Мне повезло, – улыбнулась я, – а могло и не
повезти. Теперь я вольная птица. Не поверишь, как мне это нравится.
– Что собираешься делать?
– До выборов ничего. Потом Лялин уйдет в отставку, а я
сообщу Деду, что больше на него не работаю.
– И он тебя отпустит?
– Хлопот я ему не доставлю, можешь не беспокоиться. Мы
будем заглядывать друг к другу в гости, в те редкие моменты, когда я захочу
посетить этот город. Не думаю, что подобное желание будет возникать у меня
часто.
– Хочешь смыться отсюда?
– Не такая уж я дура, чтобы оставаться здесь. Впрочем,
есть надежда, что Дед, занятый политикой, перестанет мною интересоваться. В
этом случае я могу не уезжать.
– И первым делом заведешь любовника?
– Вторым. Сначала заведу собаку. Таксу. Тебе нравятся
таксы?
– Я терпеть не могу собак, – усмехнулся
Лукьянов. – Что ж, компромата на тебя больше не существует, а мальчишку
могут пристрелить хоть завтра, но это уже другая история…
– Конечно, я не ангел, – немного понаблюдав за
ним, сказала я. – Да, я извлекла из сложившихся обстоятельств максимум
полезного. Но я играла честно. И, между прочим, рисковала жизнью.
– Я горжусь тобой, – заявил Лукьянов,
поднимаясь, – я тобой восхищаюсь. Меня это неожиданно разозлило.
– Слушай, ты… – рявкнула я, но поспешила умерить свой
пыл. – Какого черта ты строишь из себя.., ладно, извини. Мы уже пришли к
выводу, что я не ангел, что ж теперь? А ты, киллер с нежной душой, говорят,
бывает и такое. Чего только не бывает. Прости, что разочаровала тебя. Я б
согласилась гореть на костре, как Жанна д'Арк, лишь бы доставить тебе
удовольствие, но костры сейчас не в моде, да и у меня другие планы.
– Не сомневаюсь, – кивнул он и хотел уйти, а я
предложила:
– Давай выпьем. За удачу.
Он согласно кивнул. Я достала коньяк, рюмки, и мы выпили,
стоя возле стола. Я привалилась спиной к стене, зазывно поглядывая на своего
гостя, особых проблем я от него не ждала, но все равно лучше бы нам
подружиться.
– У тебя такой взгляд… – хмыкнул он. – Это что,
предложение?
– Ну, в общем, да.
– С чего это вдруг?
– Я долго шла к этому. То есть я-то готова была
полюбить тебя в первый же день и навеки, но ты был страшно занят. А теперь у
нас полно свободного времени.
– И ты уверена, что я приду в восторг от твоего
предложения? – хохотнул он.
– Нет. Я всегда играю наудачу. Да-нет, нет-да. Как
повезет. Сегодня точно повезет.
