Постепенно эти люди, воинственные, как и их боги, начали укреплять свои позиции. В некоторых случаях они мирно сосуществовали с почитателями Богини, но ко времени господства Древней Греции и даже раньше предпринимались активные попытки искоренить ее культ, и эти попытки увенчались успехом. Здесь, на Мальте, всемогущая Богиня безраздельно господствовала еще долгое время, даже когда ей перестали поклоняться повсюду. Но неожиданно около двух с половиной тысяч лет до Рождества Христова история Мальты резко и таинственно оборвалась.
Может быть, подумала я, следует больше разузнать о тех местах, где я его видела, и обо всем, что воздвиг Джероламо Кассар. У меня теперь был путеводитель, к изучению которого я уже приступила. Во-первых, я не желала выглядеть в глазах своего гида полнейшим неучем, а во-вторых, этот крошечный островок произвел на меня неизгладимое впечатление.
Если я изучу те места, по которым водил меня Энтони, я смогу найти какие-нибудь зацепки. По крайней мере, мне следует во что бы то ни стало освободить свой воспаленный мозг от неотвязных мыслей о ВБО и его якобы преступных намерениях по отношению ко мне. Пора покончить с этим.
— Пока мы не знаем точно, что случилось с Богиней на Мальте, но можем найти упоминание о случившемся из дошедших до нас легенд и мифов, произведений эпических поэтов того времени. Многие утверждают, что мифы порождены фантазией, но я считаю, они зачастую имеют под собой историческую основу, а внимательное чтение дает нам ключи к пониманию политических и религиозных событий того времени.
Многое говорит о предательстве и покорении Великой Богини и о тех вероломных людях, кто надругался над верой в нее. К тому времени, когда человечество достигло эпохи классического эллинизма, оно предприняло активную попытку переписать историю о Богине, чтобы укрепить новую религию и очернить предшествовавшую. В письменах того исторического этапа ученые нашли много примеров завоевания культовых сооружений. Мы читаем это в легендах о Зевсе и целом пантеоне вздорных богов Олимпа.
Насилие Зевса над Европой, например, намекает нам, вероятно, на вторжение на остров Крит, где Богиню почитали веками. А легенда об Ариадне, чье имя означает «святая» или «священная», видимо, отождествляется с земной Богиней. Она помогла Тезею сразить ужасного Минотавра за обещание помочь ей бежать. Он совершил подвиг, но бросил Ариадну на острове Нексос. Существует великое множество других мифов — обезглавливание медузы Горгоны Персеем, соблазнение Дафны Аполлоном, например, — представляющих вероломство людей и поглощение ореолов поклонения Богине. Богиня была укрощена, но не пропала бесследно, разумеется. Она покорена, но не предана забвению. Если поискать, то можно найти ее в несколько извращенном виде. В греческой мифологии, сместив Богиню с высокого пьедестала, приписали ей демонический дух отмщения. Она — Харибда, бездонная пучина, которая топит моряков. Она — Сцилла, шестиглавая гидра с чудовищными пастями, пожирающая все живое. На Гоцо она — Калипсо, гипнозом удерживавшая Одиссея в своих владениях в течение семи лет. В Ветхом Завете она — Левиафан, а в садах Эдема — змей-искуситель. Позднее она — дракон, поверженный святым Георгием. В современном мире мы находим весьма отдаленные признаки Богини в Деве Марии.
Что же мы утратили, когда лишились Богини? Мы лишились своего места в природе, ощущения священного круга, существования космического единства. Мы извратили ниспосланные Богиней образцовые представления о жизни и начали воспринимать Вселенную биполярной, то есть в противоположностях. И мы, грешные, считали, что один полюс лучше другого. Добро или зло, мужское или женское, белое или черное — вот круг, в который мы отошли от веры во взаимосвязь между всеми частями мироздания и прибегли к вере, заставившей нас пойти наперекор природе, подобно нашим богам, в чье существование мы уверовали.
На смену этому пришло всеобъемлющее желание хозяйничать в храме Природы, а за ним и вера, что мы способны на это деяние. Хозяйничать? Возможно, завоевание — лучшее слово для этого. Но если уж природу можно покорить, значит, можно покорить и людей.
Такая философия привела нас к трагедии в Хиросиме.
Окончание лекции доктора Стенхоуп сопровождалось гробовым молчанием. Затем она, спустившись с кафедры, сошла со сцены, и в зале воцарился хаос. Я взглянула на своих молодых подопечных. Глаза Софии светились от восторга. Энтони слегка приуныл, его обычно задорный взгляд сменила непонятная мне озадаченность.
Слушатели галдели и улюлюкали. Некоторые из приверженцев данной теории громко зааплодировали, другие же, обиженные, тихо пробивались к выходу, а третьи возмущенно кричали. Не обращая никакого внимания на эксцентричные выпады противников, Стенхоуп достойно покинула зал университета. Поведение людей говорило само за себя — все были под впечатлением от лекции.
Протиснувшись сквозь крикливую толпу, мы втроем направились к автомобилю. Местный мальчишка все еще торчал на стоянке, охраняя мою машину. Завидев меня, он улыбнулся во весь рот и жестом показал, что все в порядке.
— По дороге сюда я заблудилась, — призналась я Энтони.
— Неудивительно, — посочувствовал он. — Между прочим, наши дороги — это сущее наказание для всех приезжих.
— Можешь показать мне обратный путь? — с надеждой спросила я.
— Конечно, — как всегда любезно отозвался он. — Только сначала подбросим домой Софию, а потом отправимся ко мне. Ведь дом Галеа недалеко от моего, да и маршрут простой.
— Спасибо. Ты бы не хотел сесть за руль? — решила я поощрить его.
— Спрашиваете, — усмехнулся мой автолюбитель.
* * *
Мы так и сделали. До дома я добралась без приключений. По дороге никто из нас особо не разговаривал, погруженный каждый в собственные мысли.
София на прощание крепко обняла меня. В окне дома я увидела силуэт мужчины, вероятно, ее отца. Подъехав к своему дому, Энтони подробно объяснил мне дорогу к поместью Галеа и ушел, ободряюще помахав рукой.
Как только я внимательнейшим образом проверила, закрыты ли двери и окна в доме, я подумала, как дружелюбны и приветливы мальтийцы, с которыми я успела познакомиться. Исключением из общего числа мог бы стать лишь хозяин этого дома, когда бы обнаружил, что я не выполнила его поручение. Но эту неприятную мысль я быстро отогнала прочь.
И вспомнила об иностранцах, с которыми, образно говоря, я завела знакомство. Среди них была доктор Анна Стенхоуп, которая, наверное, за каких-то пару часов возмутила половину населения Мальты своими намеками на то, что современная религия несет ответственность за все зло в мире, включая атомную бомбу, не говоря уже о ее радикальном мнении о благословенной Деве Марии.
А Великий Белый Охотник, очевидно, он невзлюбил меня и решил покончить со мной. Но я никак не могла понять, по какой причине этот тип желал мне зла. Уж конечно же не из-за того, что я наступила ему на ногу. Вероятно, на то, чтобы пасть жертвой Охотника, существуют свои причины.
