В Торонто сейчас, должно быть, время близится к полудню. Я обещала своим сообщить, как доехала. Набрав номер, я обрадовалась, когда услышала голос Сары.
— Я на Мальте, — сообщила я. — На первый взгляд, место довольно тихое. Как у тебя дела?
— У меня сегодня особый день, — ответила компаньонка. — Хорошо, что ты вчера уехала, а то бы не обрадовалась тому, что здесь творится. Представляешь, еще вчера шел дождь, к вечеру температура понизилась, а сегодня гололедица. Вчера помыла машину, а к утру двери примерзли наглухо. К счастью, я застала дома Алекса, и он, добрая душа, приехал пораньше и открыл магазин. — Сара глухо вздохнула в трубку. — Только не говори мне, пожалуйста, что на Мальте двадцать семь градусов в тени, я этого не вынесу.
— Погода в здешних краях тоже не фонтан. Всего восемнадцать градусов, льет дождь, а туман такой, что в двадцати футах за окном уже ничего не видно. Дом пустой и неустроенный. Света практически нет. Ну да ладно! Лучше скажи мне, как ты себя чувствуешь?
— Гораздо лучше. — Она засмеялась. — Вот что значит поделиться печалью. Ну а ты-то сама как?
— Брось за меня переживать. Просто с непривычки немного страшновато, вот и все. Есть что-нибудь от Дейва?
— Его поджимает время, надо быстро отправить груз. Вчера сообщили о забастовке в Италии. Он говорит, что все это вполне нормально. А во Франции профсоюзы призывают к забастовке на двадцать четыре часа, а это может закрыть страну на целые сутки. Дейв просит не волноваться, говорит, пока не о чем.
— Это радует. Ты уж выясни, а потом скажи мне, когда начать беспокоиться? — сострила я.
Сара засмеялась.
— Алекс передает тебе привет и говорит, что проверил твой дом сегодня утром из-за резкого понижения температуры. Батареи в полном порядке.
— Поблагодари его от меня. Прошу тебя, держи меня в курсе дел, пока я здесь не закончу работу.
После разговора с Сарой я почувствовала себя уверенней и поняла, что проголодалась. Следуя инструкции Мариссы, я подогрела жаркое. Блюдо из кроличьего мяса оказалось на редкость вкусным и сытным. Здешний хлеб — нечто исключительное по вкусу, похож на сухарь, а мякиш почти тает во рту. Я с трудом заставила себя оторваться от практически съеденной буханки. Довольно приятное местное вино прекрасно освежало полость рта. Вскоре я захмелела.
Обед занял у меня минут тридцать. Что делать дальше, я не представляла. Удивительно, как медленно тянется время в незнакомом месте, тем более когда так сильно хочется спать. Я твердо убеждена, что для преодоления разницы поясного времени нужно перестроить свою деятельность сообразно местному распорядку дня сразу же по прибытии, даже если не сомкнула глаз всю предыдущую ночь. Я мысленно приказала себе не ложиться спать раньше десяти, ну, в крайнем случае, полдесятого. А сейчас было только шесть тридцать.
Я поднялась наверх и распаковала чемодан. В шкафу я обнаружила плечики, на которые повесила свой нехитрый гардероб. Ванная комната очаровала меня стилем и цветом подобранных аксессуаров: все вплоть до белого банного халата имело свое определенное место. Прямо как в фешенебельном отеле. Я ополоснулась в душевой кабине, облицованной белой плиткой, а затем, навертев из полотенца тюрбан на голове, накинула махровый халат на мокрое тело. Постель, заваленная подушками, так и манила меня в свои мягкие недра. Я пыталась бороться со сном как могла, но противостоять такому искушению оказалось невозможно.
Спустя некоторое время меня разбудил непонятный шум. В доме стояла кромешная тьма, и мне потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, где я нахожусь. Трудно было понять, что за шум разбудил меня, но он больше походил на порывы ветра. Когда глаза немного привыкли к темноте, я поднялась и прошлепала к окну, потом зажгла свет над кроватью. Дом в полумраке казался мне аквариумом для золотой рыбки, поскольку здесь не было ни штор, ни ставней, — и я почувствовала себя выставленной напоказ.
Постояв у окна, я нащупала дверь, ведущую на балкон, которая почему-то была открыта. Этот неприятный факт заставил меня поежиться от страха, но, поколебавшись с минуту, я ступила на балкон. Было немного прохладно, но туман уже рассеивался.
Всмотревшись в темноту, я вдруг увидела или мне померещилась в глубине двора фигура мужчины. Неподвижно стоявший человек был облачен в темные одежды, а голову, казалось, покрывал остроконечный клобук. Я отпрянула от перил с сильно забившимся сердцем и как можно быстрее вернулась в дом, заперев за собой дверь. Не на шутку испугавшись, я ходила из комнаты в комнату и проверяла прочность балконных дверей. Все, кроме моей, были заперты. В полной темноте я спустилась по лестнице в холл и подергала входную дверь. Она тоже была закрыта. Я снова вгляделась в темень двора, но ничего не увидела. На небе появилась луна, слабо освещавшая скалистую местность.
— Это твое воображение, Лара! — приструнила я себя. — Это все из-за разницы часовых поясов. — Мой голос зазвенел в пустой комнате. — Ложись в постель! — приказала я себе.
Вернувшись в спальню, я моментально заснула. Мне приснился мужчина в темном облачении, манящий меня к краю бездны.
Глава третья
Храмы из камня, исполинские и грубые. Мегалиты — крупная, почти циклопическая кладка, выполненная вручную или самыми примитивными орудиями труда.
Какое рвение, какая богобоязнъ двигала вами, строители храмов! Это я. Жизнь, смерть, возрождение заложены в моем образе сначала под землей, затем над раскинувшимся морем. Подношение, жертвоприношение животных, едкий запах жженых трав. Потом вдруг снова тишина. Куда вы удалились, благоговеющие передо мной?
— Почему он так сидит? — распирало меня любопытство.
— Кто? — не поняла София.
— Водитель автобуса. Почему он сидит как бы слева на краю сиденья и тянется вправо к рулю?
— Потому что, боже ты мой, он ведет автобус! — с легким раздражением объяснила девица.
Алекс прочитал мне лекцию перед отъездом, не раз подчеркнув, что Мальта — страна истовых католиков, но я не думала, что до такой степени. Одной моей половине, довольно циничной, хотелось расхохотаться, а другую сторону моего «я» защемило от искренности религиозных чувств.
Я буквально просочилась между Энтони и Софией — его хорошенькой подружкой — на двухместное сиденье автобуса, направлявшегося в Валлетту.
* * *
Несмотря на тревожный сон, я проснулась очень рано и после минутного колебания вышла на балкон. Место, казавшееся ночью зловещим, сейчас преобразилось. Я стояла лицом к скалам, выглядевшим еще вчера такими застывшими, а сейчас восходящее солнце вдохнуло в них жизнь, пропитав цветом меда. Море с ревом набегало на край скалы, откуда простиралась величественная даль Средиземного моря, переливаясь мгновениями то черным, то желтым и, наконец, голубым цветом, почти кобальтовым. Мое ночное видение теперь казалось мне полной нелепицей.
До приезда Энтони оставалось несколько часов, которые я посвятила осмотру вещей и составлению плана работы. Марисса оставила мне завтрак — кофе, бекон, яйца. Хлеб, который я с удовольствием ела вчера, за ночь стал черствее камня. Невольно я сравнила особенности мальтийского хлеба с изобилием пищевых добавок в нашем. Здешний хлеб готовят с таким расчетом, чтобы съесть в день выпечки.
