Затем, к моему удивлению, вспыхнул свет. Так вот зачем был нужен электрический провод! Его протягивали сюда от фабрики для освещения. Наверное, в пещере где-то имелся выключатель, которого я не заметила. Впрочем, кому бы пришло в голову искать выключатель в пещере? Теперь, при свете, я смогла оглядеться и обнаружила, что стою в длинном прокопанном туннеле, уводящим куда-то вдаль. По всей длине туннеля был проложен провод и висели тусклые лампочки.
Стоя здесь, я чувствовала себя ужасно уязвимой, как на ладони. Что со мной будет, если кто-нибудь вдруг откроет дверь? Хотя был в этом освещении и свой плюс — теперь я хотя бы видела, куда иду, а заодно поняла, почему труп Карлоса Монтеро так и не нашли. Он лежал здесь, предо мной, втиснутый в маленькую нишу в стене.
Повернувшись, я торопливо бросилась прочь. Туннель почти незаметно шел вверх, а ярдов через пятьсот резко свернул направо, и я оказалась у подножия деревянной лесенки. Над ней виднелся деревянный же люк. Я очень осторожно взобралась наверх и припала ухом к люку. Тишина. Тогда я аккуратно приподняла люк на дюйм. Меня встретила кромешная тьма. Я откинула крышку и вылезла, снова закрыв люк, а потом рискнула включить фонарик и оглядеться. Я оказалась в маленькой хижине без окон, размерами примерно восемь на десять футов. У стены стояло еще четыре ящика. Еще немного послушав у двери и снова ничего подозрительного не услышав, я выскользнула наружу.
Мне потребовалось некоторое время на то, чтобы прийти в себя и сориентироваться, но как только глаза привыкли к темноте, я различила на фоне неба очертания Анд. За хижиной виднелась рощица, а за ней, скорее всего, находилась фабрика, хотя точно разглядеть я не могла из-за деревьев. Я нашла себе надежное укрытие неподалеку от хижины и приготовилась ждать. Минут через пятнадцать оттуда появилась темная, но знакомая фигура: Лучо, с первым из ящиков в руках. Составив все ящики стопкой, на что ушло, по моим оценкам, около получаса, Лучо зашаркал от хижины в сторону Анд, но, пройдя несколько ярдов, свернул и побрел параллельно горному хребту, через каждые несколько ярдов зачем-то наклоняясь к земле. До меня донесся запах бензина.
Отойдя примерно на пятьдесят ярдов от хижины, он свернул влево, прошел все тем же странным образом, поминутно наклоняясь, футов двадцать, снова свернул влево и двинулся назад к хижине, однако у нее не остановился, а прошел еще на такое же расстояние в другую сторону.
Проделав все эти непонятные манипуляции, он вернулся в хижину. Раздался стук закрывающегося люка.
Я бросилась разбираться, что же такое он делал. Стояла кромешная тьма, однако я смогла разглядеть, что в обе стороны от хижины тянутся два ровных ряда выкрашенных белой краской камней. При ближайшем рассмотрении между ними обнаружились расставленные через регулярные промежутки старые консервные банки, набитые пропитанными в бензине тряпками. Да это же взлетная полоса, сообразила я. Потайная взлетная полоса! Лучо, или кто-то еще, в нужный момент подожжет банки с бензином, чтобы самолету было видно, куда приземляться. Земля тут ровная и твердая как камень, белые дорожки идут прямо, как стрела. Значит, сокровища мочика вместе с кокаином будут отправлены уже сегодня ночью, под прикрытием новолуния и всеобщего смятения из-за дождей в горах. А я никак, ну никак не могу остановить негодяев в одиночку!
Страшась на каждом шаге налететь на Лучо, я бросилась к грузовику. Может, лучше идти под деревьями? Я свернула в чащу. Cuidado al arbolado! Пропади оно все пропадом! Да, иного укрытия вокруг не было. Но до чего же там было трудно идти!
Проклятые колючки так и цеплялись во тьме, замедляя мой шаг, мешая ориентироваться. Когда я уже почти выходила из леса, из-за толстого ствола выступила чья-то фигура и наставила мне луч фонаря прямо в глаза.
— Ребекка, это вы!
— Ягуар, — прошипела я, — выключи свет. Где ты шлялся?
На миг я ощутила, каково это — быть матерью такого вот подросточка, эта характерная гамма эмоций, от неимоверного облегчения до бешеной ярости, которую испытываешь, когда ненаглядное чадушко, которое ты воображала в серьезной беде или даже, упаси господь, мертвым, как ни в чем не бывало является домой в самый разгар суматохи. Так и хотелось встряхнуть его и устроить ему хорошую взбучку, да времени не было.
— Искал сокровище, о котором писал. Пойдемте, вы должны идти со мной прямо сейчас.
— Ягуар, сейчас не могу. Я видела твое сокровище. А теперь мне нужно бежать за помощью. Почему ты не вернулся в коммуну или на гасиенду? — Все-таки я не смогла удержаться от вопросов.
Он раздраженно пожал плечами.
— Потому что за мной гнались, я же написал. Испанцы. Я пришел снова повидаться с вами, но там был один из них, вот мне и пришлось снова прятаться. Пойдемте скорее! — он неуклюже схватил меня за руку. — Очень важно. Вопрос жизни и смерти!
— Только без покалипсисов, пожалуйста! — Я уже не скрывала злости. Мне больше не хотелось встряхнуть великовозрастного оболтуса — я подумывала, не придушить ли его на месте.
— Да нет же! — воскликнул он. — По-настоящему! Ну скорее же!
«Это просто смешно», — подумала я. Однако какая-то нотка в его голосе, чуть ли не паника, заставила меня послушаться. Я бросилась вслед за Ягуаром к кучке маленьких домишек неподалеку.
Когда мы подбежали туда, он жестом велел мне идти как можно тише и пригнуться. Скоро мы уже прокрались на крыльцо самого большого дома и остановились перед тонкой ширмой за дверью. Я услышала, как скрипнул внутри стул по деревянному полу, кто-то кашлянул, а потом раздался грубый и злой голос.
— Вас привели сюда, дабы судить за убийство Роландо Гэрра. Что можете сказать в свое оправдание?
О, боже! Нет! Я осторожно заглянула в щелку.
В комнате, боком ко мне, стоял Стив Нил. Руки у него были связаны за спиной. Он ничего не ответил обвинителю. У дальней стены сидела кучка женщин и детей. Самого говорящего я разглядеть не смогла.
— Беги, — прошептала, прижавшись губами к уху Ягуара. — Беги и приведи полицию. Вот ключи от грузовика, он рядом с дорогой.
Я показала на рощицу, в которой спрятала машину. Ягуар кивнул и растаял в темноте. Я надеялась, полицейские поверят ему. Надеялась, они поторопятся.
— Что можете заявить суду? — резко потребовал голос. — Виновен или невиновен?
Стив снова ничего не ответил. Я придвинулась еще ближе к двери, чтобы лучше видеть. Стив, заметно похудевший и обросший щетиной, стоял в окружении пятерых мужчин — всех их я видела на похоронах Роландо Гэрра. Лица у всех были злые-презлые. Шестой, самый старший, которого я видела в той стычке на раскопках, сидел за столом, судьей этого карикатурного суда. Рядом равнодушно сидела, играя куклой, маленькая девочка, дочка Роландо.
— Ввиду молчания вы признаетесь виновным, — прорычал судья. — Приговор — смертная казнь через повешение. Хотите еще что-нибудь заявить?
— Да, хочу, — неожиданно для всех сказал Стив. Судья ошеломленно вытаращился на него, изумленный то ли превосходным испанским Стива, то ли тем, что Стив все-таки захотел, чтобы его выслушали.
