А затем я увидела лежащий на земле обломок секретера: видимо, он упал, когда контейнер тряхнуло. Я бросилась сквозь изгородь, метнулась к дорожке, схватила обломок и спустя несколько минут уже входила через черный ход в «Макклинток и Суэйн».
— У тебя новые духи? Ты пахнешь, как рождественская елка, — сказал Клайв. — Ты в курсе, что поцарапала лицо?
— Секретер, — произнесла я, подняв вверх руки со своим «сокровищем».
— Отличная работа! — сказал он. — Большой обломок, даже с замком. Зажги свет!
— Красное дерево, — сказала я.
— Да, — согласился он. — Старое дерево. Прекрасная полировка. Ручная работа. Отлично сделано.
— Да. Рука искусного мастера, точно.
— А вот замок никуда не годится, — сказал он.
— Да, — согласилась я.
— Когда, по-твоему, он был изготовлен? Может, пятнадцать минут тому назад?
— Похоже на то.
Я пыталась говорить непринужденно, но, по правде говоря, чувствовала себя совершенно раздавленной.
— Поразительно, что ты этого не заметила, — сказал он. — Должно быть, наш Блэр Мультимиллиардер на тебя действительно сильно давил, или, быть может, Тревор Мошенник околдовал?
— Я проверяла замок, — оправдывалась я. — Не знаю, как я могла упустить это.
Мгновение Клайв молчал.
— Все нормально, — наконец произнес он, похлопав меня по плечу. — Мы это переживем.
Терпеть не могу, когда Клайв становится таким милым, но единственным, на ком я могла сорвать зло, был Тревор, который уж точно этого заслуживал.
— У Тревора было предостаточно времени, чтобы взглянуть на замок. Я отнесу это в «Скот-Фри»: нам с Тревором есть о чем поболтать.
— Ты же не огреешь его этим обломком?
— Может, и огрею. А после я заставлю Блэра вернуть свои деньги, поскольку сам Тревор по доброй воле этого не сделает, а Блэр слишком гордый, чтобы потребовать.
— Будь осторожна, — предупредил он. — Ситуация не из лучших.
Дверь «Скот Фри» была открыта, колокольчик пронзительно звякнул, но Тревор не вышел. Возможно, он видел, как я подхожу к магазину, и догадался, что я не в духе. Я поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж, до середины и позвала, но мне никто не ответил.
Я направилась к нему в кабинет, быстро огляделась, чтобы убедиться, что я одна, и затем принялась обыскивать письменный стол. Здесь я должна была найти то, что снабдило бы меня нужной информацией. Тревора нельзя было назвать аккуратистом, да и регистрационные записи он вел кое-как, но, по крайней мере, Тревор хранил бланки своих клиентов и транспортные документы в одной папке и, похоже, вел ежедневник. По датам его поездки в Шотландию и полученным позже отчетам о транспортировке я смогла найти документы на отправку крупного груза из Глазго. Там было перечислено несколько десятков пунктов, и когда я просматривала их, то заметила конверт, без штемпеля, адресованный мне. Я хотела вскрыть его, как услышала скрип половиц на втором этаже.
— Тревор, это ты, жалкий червяк? — крикнула я, направившись к лестнице. Но это был не Тревор. Перегнувшись через перила, на меня смотрел мистер Велосипедные Прищепки в очках с замотанной скотчем оправой. — Что вы тут делаете? — спросила я.
— То же, что и вы, — воинственно ответил он.
— И что же я тут делаю? — снова задала я вопрос.
— Вынюхиваете что-то, — ответил он. — Я видел, как вы рылись в письменном столе.
— Я искала это, — сказала я, показав конверт. — Он адресован мне. Тревор знает, что я должна забрать конверт.
Он изобразил смущение.
— Долго же вы его искали, — наконец произнес он.
— Просто Тревор оставил его не там, где сказал, — и глазом не моргнув, соврала я. — Может, вы знаете, куда подевался Тревор, и, кстати, а вы что здесь ищите?
— Где Тревор я не знаю, — ответил он. — Я пришел просто посмотреть. Мне нравится этот магазин.
— Вы подслушивали, когда я была здесь в прошлый раз, — сказала я. — Я вам не верю.
— Я вам тоже не верю, — парировал он.
— Я вызову полицию, — предупредила я и повернулась, чтобы направиться в кабинет.
— Я лишь пытаюсь помочь своей бабушке, — сказал он.
— Бабушке? — недоверчиво переспросила я.
— Честное слово, — уверил он. — Это принадлежало — нет, принадлежит! — моей бабушке. Вот смотрите, — добавил он, вытаскивая бумажник. — У меня есть фотография, которая все подтверждает.
Я посмотрела на фотографию. На ней был изображен секретер Макинтоша, а рядом с ним очень милая на вид пожилая женщина.
— Она была не совсем в себе, понимаете, бабушка страдала слабоумием, а этот подонок Тревор Уайли запудрил ей мозги и уговорил продать секретер, опасаясь, что кто-нибудь может помешать сделке. Она не собиралась его продавать и не отдавала отчета своим действиям. И часа не прошло, как Тревор подогнал грузовик к двери ее дома. Он точно знал что делает и заплатил ей гораздо, гораздо меньше, чем этот секретер стоит на самом деле. У него не осталось чека или чего-то в этом роде, он платил наличными. Она догадалась, что он из Торонто, несмотря на его шотландский акцент, и запомнила, что его зовут Тревор. У нас не было средств для частного расследования, поэтому я и прилетел сюда. Я подумал, если объясню все Тревору, он пересмотрит свое решение. Ей нужны деньги. Нужно платить за уход за ней. Я не знаю, заодно ли вы с Уайли, но если…
Казалось, он вот-вот расплачется.
— Я в этом не замешана, — сказала я. — И мне жаль, что так вышло с вашей бабушкой. Но скорей всего она получила столько, сколько этот секретер стоил на самом деле. Это была подделка, и думаю, вы об этом знали.
— Подделка? — переспросил он. — Нет.
— Да, — сказала я. — Это была подделка.
— Но что значит «была»?
— Это значит, что секретера больше нет, уничтожен. Как бы там ни было, его больше нет.
— Нет! — воскликнул он. — Вы шутите.
— Боюсь, что нет. Мне жаль вашу бабушку. Тревору не стоило этого делать, но секретер не был подлинным.
— Нет, был! — продолжал упорствовать он.
— Несколько человек попались на эту удочку, — сказала я. — Несколько из нас, — добавила я. Я должна была научиться жить с этой мыслью.
— Но теперь уже ничего выяснить не удастся, не так ли? Кто уничтожил секретер? — спросил он.
— Человек по имени Блэр Болдуин. Тревор продал ему секретер, и полагаю, он был немало раздосадован, когда понял, что это — подделка.
— Я убью его, — сказал мистер Велосипедные Прищепки.
— Кого? — спросила я. Как и у Тревора, его «с» больше походило на «ш», что снова напомнило мне Шона Коннери, но на этом сходство заканчивалось. Этот человек не был ни старым, ни молодым, возможно лет сорока, довольно худым и бледным, в брюках цвета «хаки» с велосипедными прищепками, что добавляло к его образу немного комичности. Он выглядел, в общем, безобидно и не походил на убийцу.
