Я нашла его в зале, посвященном врачу и алхимику Сунь Симяо. Он стоял на коленях, сжав руками зажженные палочки, кланяясь, что-то бормоча и раскачиваясь взад-вперед, но я так и не смогла как следует разглядеть его лицо, чтобы убедиться, что это действительно он. Сверток лежал рядом. Внутри деревянного ограждения, отделявшего верующих от изображения святого, сидел на низеньком стуле священник с палочками в руках и, причмокивая, ел лапшу. Наверное, в даосском храме Сианя это было в порядке вещей, но мне показалось, что нехорошо мешать человеку во время молитвы. Я отпрянула назад, не зная, на что решиться, и тут молодой человек увидел меня. Он подскочил, выронив из рук палочки, схватил сверток, промчался мимо меня и направился к выходу, где ждал его велосипед. Я последовала за ним как можно быстрее.
Велосипеда уже не было. Не успела я сообразить, что это значит, как молодой человек вскрикнул и вылетел на улицу. Я последовала за ним, пытаясь не выпускать его из виду, по мере того как он все сильнее углублялся в старый квартал, который прежде казался мне таким привлекательным, а теперь выглядел угрожающе. Становилось все темнее, быстро сгущались сумерки. Я не могла одновременно следить за мужчиной и смотреть по сторонам, поэтому все отчетливее понимала, что заблудилась. Мне не удавалось прочесть уличных знаков, и все вокруг вдруг стало совершенно одинаковым. Я все сильнее выделялась в толпе. Многие люди пристально на меня глядели. Они меня не забудут.
И тут мужчина свернул в переулок. Я последовала за ним, ловя ртом воздух. В начале переулка я остановилась, чтобы привыкнуть к свету или скорее к его отсутствию, и сообразить, где нахожусь. Сначала я решила, что впереди тупик, что молодому человеку некуда деваться и, возможно, мне удастся заставить его поговорить. В конце переулка стоял мужчина, лица которого я не смогла разглядеть в тусклом свете, спиной он прислонился к стене, крепко прижимая сверток к груди обеими руками. Сначала он смотрел в мою сторону, а потом перевел взгляд направо, за угол, вращая головой то туда, то сюда. Казалось, он пытался выбрать из двух зол меньшее, и не знал, куда идти. Внезапно, приняв решение, он повернул в мою сторону и побежал прямо на меня.
Все было кончено через несколько секунд. Сначала я услышала рев мотоцикла, затем увидела, как два мотоциклиста выскочили из-за угла справа. Первый слегка поднял правую руку и слегка затормозил, проезжая мимо мужчины со свертком, который теперь стоял, прижавшись к стене справа от мотоциклиста. Раздался короткий вскрик, визг тормозов, и молодой человек упал на землю. Сверток вылетел у него из рук. Второй мотоциклист помчался прямо ко мне. Я наконец-то пришла в себя и нырнула в первую попавшуюся дверь, а мотоцикл пролетел мимо.
Я слышала, как мотоциклисты развернулись и снова понеслись ко мне. На этот раз они были намерены остановиться, и я знала, что произойдет. Молодой человек лежал лицом вниз: почти наверняка он был мертв. Судя по брызгам крови на стене и увеличивающейся лужице внизу, у него было перерезано горло. Шатаясь, я отошла назад, с силой вжавшись спиной в дверь. Когда она внезапно открылась, я чуть не упала в маленький дворик позади. В домах с трех сторон двора не было ни света, ни признаков людей. Я притворила дверь и заперла ее, в то время как мотоциклисты пронеслись мимо.
Услышав, что мотоциклы остановились, я задержала дыхание, а потом до моего слуха донеслись звуки шагов, направлявшихся к двери. Кто-то дернул за ручку. Несколько секунд спустя что-то или кто-то с силой ударило в дверь: она немного прогнулась, но замок оказался крепким. Я решила, что дверь долго не продержится. Оглядываясь по сторонам в поисках убежища, я услышала мужской крик, а затем голоса людей в переулке. Раздался пронзительный крик, и человек отступил от двери. Через секунду я услышала, что мотоциклисты умчались в том же направлении, откуда и появились.
Я подождала несколько секунд, открыла дверь, быстро выглянула наружу, готовая снова спрятаться, если понадобится. В переулке собралась толпа, все глядели на огромное пятно крови на кирпичной стене, лужу на земле и лежащего лицом вниз молодого человека. Я не заметила никаких признаков свертка, который он пытался спасти.
Я стояла неподвижно, слезы щипали глаза, ноги были свинцовыми. Я не знала, что делать. Но тут кто-то крепко схватил меня за руку и начал тянуть из переулка. «Смотри, мамаша, смотри» — произнес голос. Это оказалась женщина с воскресного антикварного рынка, та, у которой был шрам на лице. Она с силой потащила меня из переулка, а затем усадила в коляску велорикши. Что-то сказала ему, и он резко тронулся с места. Я попыталась соскочить, но велорикша не останавливался. Пару минут спустя он высадил меня у дверей отеля и умчался прочь, прежде чем я успела заплатить. Мысль о том, что велорикша и женщина знали, где находится отель, привела меня в ужас.
Глава 7
Первый признак того, что У Пэн был прав, говоря о моей способности накапливать богатство, появился, когда Первый брат попросил о встрече со мной. Решив, что он собирается отчитать меня за то, что я не прислал денег отцу, я неохотно дал свое согласие. Однако брат ни слова не упомянул о семье: он просто обсуждал со мной квартал, в котором жила наша семья и который бы очень выиграл от внимания императора, а потом подал мне прошение. Когда я, несмотря на свои сомнения, обратился к одному из евнухов, которому было больше известно об этом деле, он намекнул, что для проталкивания наверх моего прошения неплохо бы было сделать подарок. Первый брат согласился.
Я был в дружеских отношениях со многими влиятельными и могущественными евнухами во дворце и после встречи с Первым братом понял, что ко мне стали часто обращаться за советом. Подарки так и сыпались на меня. Через мои руки проходили многие прошения, и мне не составляло труда быстро исполнить одно и тянуть с другим. Одно прошение в особенности испугало меня.
Оно было от Линфэй. Она просила разрешения выйти замуж за человека, которого любила. Она поступила так, потому что поняла, что ей больше не нужна благосклонность Сына Неба, когда Любимой супругой стала Ян Юхуань. Линфэй умоляла императора позволить ей провести остаток дней с этим человеком, который состоял в Страже Золотой птицы. Я был изумлен, что у Линфэй хватило смелости просить позволения покинуть императорский дворец, мне показалось, что несмотря на всю ее боль, это послание указывало на порывистую и неспокойную душу, однако же я ощутил трепетное волнение. Разве тетушка Чан не говорила мне, что Первая сестра всю ночь провела с кем-то из Стражи Золотой птицы? Естественно, это было доказательством нашего с Линфэй родства.
Откровенно говоря, прошение Линфэй не было первым, и она должна была это знать. Некоторые императорские наложницы получили разрешение выйти замуж. Естественно, Ян Гуйфэй безжалостно расправлялась с бывшими любимицами. Сливовая наложница уже была сослана во вторую столицу, Лоян, которую Сын Неба не посещал годами. Ян Гуйфэй была необыкновенно красива, а также умна и честолюбива. Сын Неба все больше времени проводил с ней. Я не совсем понимал почему. Возможно, у меня нет права говорить об этом, но мне казалось, что изящная Линфэй намного красивее Гуйфэй, которая отличалась довольно пышными формами. Но очевидно, у Сына Неба было иное мнение.
