— Мы, вроде, не встречались никогда, — заговорил он, усаживаясь. — Странно. Вообще-то я всех на Петровке знаю.
— Я не люблю журналистов и стараюсь с ними не общаться, — ответил Ивакин.
Миша чуть-чуть постучал пальцами по столу, открыл меню и, не взглянув в него, закрыл.
— Вы хотели поговорить со мной? — спросил он. «Ну и нахал!» — усмехнулся про себя Ивакин. Он даже отвечать не стал — глотнул кофе, положил ногу на ногу и посмотрел на часы. Но и Миша молчал, играл желваками. Ивакину вдруг стало его жалко.
— Нелепая история, — сказал Миша. — Она позвонила мне в понедельник, почему-то из Лазурного — я и понятия не имел, что она не в Москве! Марина последний раз на курорт выезжала, когда ей лет десять было… Я только с работы пришел, усталый как собака, а она мне заявляет: «Ты должен прилететь! У меня к тебе срочный разговор!» Я говорю: «Ты с дуба упала? Я работаю. Да и нет у меня таких денег, разъезжать по курортам!» А она отвечает: «Отпросись на пару дней. Билеты я тебе оплачу. Займи сто долларов, чтобы сюда билет купить». Какое счастье, что я на всякий случай больше денег взял! Иначе бы часы там продавал, в аэропорту, на обратную дорогу.
— Почему вы не рассказали об этом сразу? Вас же в Лазурном допрашивали.
— А меня об этом не спрашивали!
— Да что вы говорите!
— Да, не спрашивали! Меня спросили, когда мы в последний раз виделись. Я ответил. А во вторник в Лазурном я ее не видел.
— Но о звонке-то надо было следствие проинформировать, как вам кажется?
— Этот звонок не имел отношения к ее смерти.
— Почему вы так в этом уверены? Она говорила вам, зачем вы должны приехать?
— Нет.
— Может, вы что-то должны были привезти?
Миша покачал головой.
— С ней что-то произошло в Лазурном? Ей нужна была помощь?
— Она ничего не говорила.
— Но у вас есть какие-нибудь догадки?
— Все это показалось мне очень странным. Просто странным, без всяких догадок.
— Так не бывает. — Ивакин сердито отодвинул от себя чашку. — Может, какая-нибудь обмолвка проскользнула?
— Ну… — Миша замялся. — Мне почему-то показалось, что ей просто нужен мой совет. А с чем это связано, я не понял.
— С чем-то в Лазурном?
— Не обязательно.
— Вы не спросили ее, почему она сама не слетает в Москву, если дело серьезное?
— Это как раз в ее стиле. У нее, если деньги хоть какие-то появлялись, сразу крышу сшибало. Наглая такая становилась.
— То есть она попросила вас приехать, пообещала оплатить дорогу… Вы говорили кому-нибудь, куда едете?
— Начальнику своему сказал.
— Что сказали?
— Что сестра поехала на курорт и там сильно заболела. Надо ее срочно забирать. Прямо как накаркал. Я когда второй раз пошел отпрашиваться — уже на ее похороны — все объяснил ему: мол, убили, надо срочно забирать. Он вылупился на меня: «Ну и сестра!» — говорит.
— И что сказала вам Марина, когда вы приехали?
— Не надо меня так примитивно ловить! Я с ней не виделся! Она, когда меня вызывала, адреса своей хозяйки не знала. Сказала: «Прилетишь, позвони». Я весь телефон оборвал.
— В котором часу вы позвонили первый раз?
— В девять тридцать.
— И что дальше?
— Ее не было. Я продолжал звонить до часу ночи. И утром тоже.
— Откуда вы звонили?
— Да бродил по городу… Отовсюду. Из автоматов, два раза по мобильному звонил, но это дорого. А в час ночи приехал в аэропорт, взял обратный билет.
— А спали где?
— Там же, в аэропорту. У меня денег в обрез было.
— Что же вы у хозяйки адреса не спросили? Ждали бы в доме.
— Мне Марина сказала: «Ни одной живой душе не говори, что ко мне едешь». Я и подумал: может, хозяйка тоже ничего не должна знать о моем приезде? Почему Марина не из дома звонила, а из автомата? Телефон-то у хозяйки есть!
— У нее восьмерка отключена.
— Но я же не знал этого! И почему Марина вдруг ушла? Ведь знала, что я приеду!
— Ни одной живой душе… Начальнику-то сказали?
— Начальник здесь вообще ни при чем! А хозяйка… Может, Марина из-за нее меня вызвала! Может, она ее обокрала! У Марины деньги немалые с собой были.
Ивакин быстро взглянул на него и снова отвел взгляд в сторону.
— Видел вас кто-нибудь в Лазурном?
— Ну, милиция нашла свидетелей, но они меня после часа видели, когда я на креслах в аэропорту расположился. И дежурный под утро у меня документы проверял. Мне сказали, что алиби на десять и одиннадцать часов у меня нет… Прохоров говорил, вы опытный следователь. Может, посоветуете, что мне теперь делать?
— Посоветую, Михаил, — сказал Ивакин. — Но тогда надо начать с того разговора, который должен был состояться между нами намного раньше. Странно, что вы все затормозили.
— Я же объяснил! — Миша вдруг побледнел. — У меня было ужасное время. Я должен был хоронить сестру, улаживать все формальности. Мне было не до встреч!
— Между вашим обращением к Прохорову и ее смертью прошло больше двух недель. Если вас волновала странная история с предсказанным убийством, почему вы не стали копать дальше? Вы же знали, что я согласен помочь. — Ивакин сделал еще глоток кофе. — Может быть, эта история вас не волновала?
— Не волновала, — произнес Миша.
— А вот меня волнует, — твердо проговорил Ивакин и с удовольствием увидел, как метнулся в сторону испуганный Мишин взгляд. — Так что давайте начнем с нее. Последнее время ваша сестра работала в очень солидной газете. Ей платили большие деньги. А как до этого развивалась ее карьера?
— Плохо. Были годы, когда она вообще перебивалась случайными заработками. В Лужниках торговала, например. Но у нее не шло. Ее всегда дурили или обворовывали. Изредка она печаталась. На телевидении в «Дорожном патруле» поработала, но там тоже не получилось. Из газеты «Малые города России» она сама ушла.
— А личная жизнь?
— Точно так же.
— У Марины был любовник?
— Лет девять-десять назад был. А с тех пор никого.
— Где он сейчас?
Миша удивленно посмотрел на Ивакина.
— Понятия не имею. По-моему, он женился. Хороший парень, кстати, но иногородний. Марина так себя вела с ним… Боялась, что он из-за прописки.
— Ну а случайные связи? Кратковременные отношения?
— Может быть. Не знаю. Но вообще у нее с этим делом все хуже и хуже было. Мне кажется, она годами не… Извините. — Он сердито уставился в меню. — Может, она из-за этого такая раздражительная была. Крутился вокруг нее один художник, полный выродок. Марина намекала, что они спят. Врала, я думаю. Он сильно на импотента смахивал.
