– Да, кстати, – очнулся и призадумался воркун-голубок, – и впрямь ерунда какая-то получается.
– «Ерунда», Владик, это не то слово! – зловеще прошипела я. – Совершенно не то слово! Хватит ныть, давайте собираться, пока нас не обнаружили! Олеся, подбирай свои сопли и вперед, на баррикады! Тщательно заметаем следы своего пребывания и крадучись, на цыпочках шуршим домой! Иначе, будет дело под Полтавой, не разгребемся!
Публика вняла моим пламенным речам, и работа закипела. Молча, сосредоточенно, мы рассовывали остатки пикника по пакетам, пихали в сумку каждую крошку, каждый огрызок. В сильном рвении, Олеся чуть было не прихватила заодно и парочку чужих бутылок.
Когда сочли, что следы заметены достаточным образом, спустились вниз со всем багажом и как по команде остановились у трупа эдаким почетным караулом. Стояли, смотрели… в конце-концов я извлекла фотоаппарат и принялась снимать инсталляцию «А ля да Винчи» с разных ракурсов.
– Сена, ты зачем это делаешь? – отчего-то шепотом поинтересовался Владик.
– Да просто так, на память!
– Ты, наверное, расследовать это дело собираешься, да? – не унимался Влад. – Олесь, Сена у нас не только журналист, но и еще талантливейший частный детектив. Она такие дела рассобачивала, майору Пронину не снилось!
– Да-а-а-а? – сильно заинтересовалась Олеся, и я мысленно назвала Владика многими нехорошими словами в предчувствии надвигающейся катастрофы…
Нет, ну кто, скажите, кто эту задницу за язык дергал?! Катастрофа не заставила себя долго ждать:
– Вы частный детектив? Вы действительно частный детектив? – затарахтела Олеся с пулеметной скоростью, мгновенно переходя на «вы». – Тогда вы сможете найти мою сестру, да?
– Какую еще сестру? – уныло и мрачно произнесла я.
– Двоюродную! Это к ней от меня ушел Лешка! А потом сестра пропала, исчезла! А следом с Алешенькой вот такое приключилось… – Она широким жестом указала на «Алешу да Винчи». – Вы же найдете мою сестру? Правда, найдете? А ваши услуги дорого стоят? Сколько стоят ваши услуги?
– Олеся, ну что ты говоришь такое, – опять открыла задница свой рот, – какие могут быть деньги? Сена наш друг, она забесплатно найдет твою сестру, заодно и раскроет убийство твоего… вашего Алешеньки. Она вообще очень добрая и бескорыстная, за то ее и люблю. Да, Сенчик?
– Да! – злобно ответила я, думая, что Владика следует положить в бесчувственном виде рядом с «Алешей да Винчи» в какой-нибудь неестественной позе. – Да, да, да, конечно! Доброта моя границ своих не разумеет! Мы не хотим наконец-то убраться отсюда? Лично я очень хочу!
– А сестру мою найдете, да? Нет, если что, у меня есть деньги, я заплачу!
– Олесь, ну что ты заладила? Сенка ни за что с тебя деньги не возьмет. Правда, Сенчик?
И я огляделась в поисках тяжелого предмета.
Глава седьмая
Даже вспоминать не хочу, как мы толкали машину, пытаясь отвезти ее подальше от населенного пункта, а уж потом разрушать благословенную ночную тишину шумом двигателя и светом фар. Не хочу вспоминать, как мы унавозились с ног до головы в грязи, где конкретно сбили и вывихнули ноги в бесконечных буераках, как мы страдали и ругались, тоже не хочу вспоминать. И уж тем более становится тошно от воспоминаний об ослепительно яркой огромной луне, висевшей над нашими головами словно гигантская спутниковая тарелка… Да, действительно, луна это гигантская тарелка, через которую жители других планет транслируют себе все, происходящее у нас!.. Во, теперь даже знаю, что сказать моему будущему личному психиатру: Здравствуйте, доктор! Я, видите ли, журналист из желтой газеты, «Неопознанный труп» она называется, я аномальные явления сочиняю! И вот я, доктор досочинялась до того, что теперь у меня голова набекрень и чубчик наискосок…
– Сена! Мы едем с открытой дверью! Дверь закрой, а?
– А с какой стороны она открыта? – принялась вращать я чубчиком.
– С твоей! Закрой ее нормально!
Глаза Владика несколько превышали размер очков, и рулил он уже отнюдь не с пионерской скоростью и аккуратностью – неслись мы на во все железки! А если брать во внимание начинку моего жоперожца, куда предыдущие хозяева (бывшие видимо активными идейными наследниками Кулибина) воткнули двигатель от «Порше»… Кстати говоря, мой «тухлый апельсин» только с виду стремный запорожец, а внутренности у него дай боже! Очень даже кулибинская у него начинка…
Итак, мы неслись во все железки, на поворотах слегка подлетая над асфальтом. Владик отчаянно рулил, нервно педалил и резко притормаживал, а я зачем-то вспоминала глупый фильмец-ужастик, произведенный в голливудской киностудии специально для толстых американских подростков, называлось то отчаянное творение: «Я знаю, что вы сделали прошлым летом». Даже представления не имею, почему я вспоминала именно этот фильм, поглядывая на перекошенное лицо Владика с такими вот сильно вытаращенными глазами. Похоже, дошла до его черепной коробки вся романтика нашего пикничка, дошла наконец-то!..
Хоть и резвыми скачками, но домой мы добрались только к трем утрам. Лаврик сильно удивился, увидав всю честную компанию в столь неурочный час и в таких разрушенных нервах. Пёслер расстроился на этот счет и попытался всех обнять расцеловать в утешение. Мы сердечно поблагодарили его за заботу и участие, вытерли с себя слюни, поправили одежду, единодушно решили, что царапины до свадьбы заживут и прошли на кухню пить кофе. Нам всем очень сильно кофею хотелось. Прямо какое-то аномальное явление, правда, доктор?.. Я, дорогой доктор, очень большой специалист по аномальным явлениям! Тьфу на меня…
В общем, сидели мы, молча пили кофе, собираясь с абсолютно развалившимися мыслями, как вдруг в шестом часу утра зазвонил телефон.
– Похоже, всё, за нами пришли, – мрачно произнес Влад и вылил себе в кофе распоследние остатки коньяка.
– Звонят нам пока еще по телефону, а не в дверь, – заметила я, и поспешила к аппарату, хотя меня тоже не мог не удивить звонок в такое время.
И кто бы это мог звонить, как вы думаете, дорогой доктор? Таисия Михайловна, кто же еще! А, судя по бредятине, которую она понесла в трубку, она была еще и пьяна до состояния картона. Из бурной словесной диареи драгоценной подруги я уяснила следующее: лучшей подруге сейчас очень хорошо, и она вместе с каким-то таким же хорошим кексом уже подъезжает к моей берлоге, и ей немедленно нужно нас познакомить, потому что без моего благословения она не сможет выйти за него замуж. Я успела произнести только: «Какой кошма…», как Таюнчик рявкнула, что они уже у подъезда, и отключилась со связи. Договаривая мысленно окончание фразы, я пошла на кухню, где люди с серыми лицами пили противный черный растворимый кофе.
– Многоуважаемые, – скрипучим голосом произнесла я, – у нас, походу дела проблемы…
– Ха-ха, – издевательским тоном ответил Владик. – Какие проблемы могут быть круче трупа, в убийстве коего могут обвинить всех нас? Нас вообще уже ничто не сможет побеспокоить.
